Крисанн Бреннан - Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом

Молчание Стива оживило чувства, которые я испытывала рядом с психически больной матерью, пытаясь найти смысл в ее жестоком поведении. Она, как и Стив, жила в своем символически богатом мире, в котором воспринимала все мои действия крайне негативно – то, что она мне говорила, слишком ужасно, чтобы воспроизводить. Теперь я понимаю: вместо признания, что моя мать была психически нездорова, я верила ее худшему восприятию меня. Таким же образом я поняла: мне было проще решить, что что-то не так со мной, чем признать, что Стив использовал мою боль и смятение не только для своей защиты, но и из склонности издеваться. Я выглядела слабой, и это вызвало у него такое желание.

Если бы я надавила на Стива и заставила его поговорить, возможно, мы бы нашли выход из ситуации. Однако он вел себя так, словно все было моей ошибкой, и я не знала, как противостоять мощи его обвинения. Все это происходило до того, как анализ ДНК стал общедоступным, поэтому доказать отцовство было сложно. Когда Стив выбежал из дома, я не сомневалась, что он отправился к юрисконсульту и тот объяснил, что если он ничего не будет говорить, то ничего не сможет быть использовано против него. Уверена, основным его побудительным мотивом было все то, что происходило в компании Apple.

Стив представлял себе всю картину, я же не могла знать, что компания Apple в течение трех лет выйдет на открытый рынок и что моя беременность может восприниматься как угроза общественному мнению о Стиве и самой торговой марке Apple. К тому времени они, скорее всего, выяснили, что Стив был непредсказуемым человеком и кошмаром для пиарщиков. А надо было создать романтический образ честного, немного странного гения. Apple, молодая компания, нуждалась в хорошем общественном мнении. Поэтому пиарщики сформировали образ одаренного, внешне привлекательного молодого человека. Дело было в укреплении своих позиций и создании торговой марки с помощью личности одного человека. Весь вопрос заключался в деньгах. Вот и все.

Аборт был одним из приоритетных вариантов. Женщина знает, есть у нее возможность заботиться о другой жизни или нет. Также я могла отдать ребенка на усыновление. Однако на меня нашло затмение. Я не имела ни малейшего представления, что делать. И я довольно плохо питалась. Я была идеалистической вегетарианкой, хотя, возможно, нуждалась в мясных продуктах. Я также подозреваю, что в Индии подхватила паразитов, которые негативно влияли на мою возможность концентрироваться, а заодно подрывали силы. Не последнюю роль играла буддистская заповедь «не причини вреда», которая была для меня очень важна. Неопытность. Идеализм. Проблемы со здоровьем. Изобилие гормонов, свирепствующих в моем теле. Я слишком запуталась, чтобы принять умное решение.

Я не разговаривала с отцом. Он понимал, что значит иметь детей и содержать семью, и, возможно, мог оказаться полезен, но я не полностью доверяла его мнению; кроме того, я была немного скрытна и, возможно, заносчива. Мне не хотелось общаться с ним – я уже пережила слишком много предательств. Никто из друзей также не имел опыта, чтобы помочь мне. Они все еще проходили стадию созревания в рамках своих прекрасных жизней.

Время шло, и я чувствовала себя все более одинокой и слабой из-за конфликта. Я не хотела ребенка, но я также не желала причинять вред маленькому существу, растущему внутри меня. Вдобавок мне начал регулярно сниться кошмар: доктор, у которого не было лица, приближался ко мне с паяльной лампой в руках, чтобы сделать аборт. Поэтому я решила пойти к учителю дзен. Кобун, в отличие от Стива, разговаривал со мной. Кобун, в отличие от моего отца, не казался человеком с наполненным хаосом сознанием, а еще Кобун производил впечатление доброго и сознательного. Кобун понял ситуацию. Он хотел помочь с ней разобраться, и, когда я обрела того, с кем можно было поговорить, у меня с души упал камень. Теперь я понимаю, что Кобун и Стив поменялись ролями. Кобун дал меня Стиву, чтобы помочь с моим просветлением, а Стив оставил Кобуна, чтобы тот помог мне принять решение о беременности.

Сильнее всего хотелось, чтобы Стив просто поговорил со мной, и принять решение вместе с ним. Это была наша общая проблема, однако он винил меня, словно она касалась только меня. В какой-то момент он мне заявил, что чувствует, словно я краду его гены. Он начал рассматривать себя как что-то вроде элитного, высококачественного товара, в то время как манера его поведения, наоборот, была сродни дешевой, низкопробной продукции. Я даже не смела себе представить, что Стив хочет жениться на мне. Все его действия свидетельствовали о том, что он начал рассматривать меня в качестве неудобства, заставляющего его чувствовать себя неловко.