Крисанн Бреннан - Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом

Мой отец хотел дочку, которая была бы покладистой и скромно одевалась. Однако я находилась на другой волне, экспериментируя с тем, что представляло для меня интерес, поскольку испытывала счастье, лишь ожидая нового опыта. Я не была покладистой, и то, что мой отец не мог принять меня такой, какая я есть, в юности, означало, что у меня никогда не было возможности довериться мужчине, ставящему мои интересы наравне со своими. К сожалению, все это привело к непониманию и породило обман в наших отношениях. И когда в мои двадцать два года отец заметил, что Стив вел себя неуважительно и был угрожающе безотчетен в своих действиях по отношению к нему, мы не смогли сесть друг против друга и подробно обсудить эту ситуацию.

Я испытываю шок, когда сегодня представляю мир, в котором жила моя мать. Когда моя семья еще обитала в Небраске, она как-то призналась нам, что сможет законно развестись с отцом, как только мы переберемся в Калифорнию. Вплоть до 1968 года женщинам было запрещено законом разводиться с мужьями в Небраске. К тому времени мы, девочки, знали, что она его не очень-то жалует. Полагаю, ее чувство беспомощности, что она не может освободиться от брака, послужило причиной проявления ее психического заболевания. Отец, в свою очередь, много раз повторял, когда мне уже было около двадцати: «Я не должен был давать вашей матери идти учиться в колледж. Из-за этого она начала думать». Весьма пугающе слышать такие невежественные фразы во времена феминизма от мужчины, у которого четыре дочери. Позже мой отец осознал, что заблуждался, и решительно изменил свое мнение, но семидесятые были временем медленного пробуждения для здоровяков, которые придерживались тайных альянсов внутри компаний, где ключевые позиции занимали мужчины. Хотя в его словах имелась доля истины: к 1970-му ряд представителей феминистского движения утратили настоящие цели и настолько радикализовались от разочарования, что, в сущности, приказывали женщинам вместе с водой выплеснуть и ребенка.

Я не обладала достаточным опытом, чтобы понять женское движение или то, почему люди говорили: «Женщина без мужчины – все равно что рыба без велосипеда». Это смешное заявление просто нужно было понять. Я также не знала, как отнестись, нечаянно услышав, как Кобун заканчивает телефонный разговор, жалуясь на качества американских женщин. Стоя у двери, я ждала, пока Кобун в дальнем конце своего кабинета смеялся и говорил что-то вроде: «Ох, они не как эти американские женщины …» – намекая на превосходство некой другой группы женщин, более почтительных по отношению к мужчинам. Возможно, он говорил специально для меня, так как знал, что я его слышу.

Я наблюдала много подобных вещей задолго до того, как научилась понимать их подтекст, не говоря о том, чтобы реагировать на них. Но однозначно, что в семидесятые годы антагонизм между полами был ярко выражен и не отвечал ничьим интересам: ни мужчин, ни женщин и уж точно ни детей. Если бы я не встретила духовных наставников, которые помогли мне выжить среди противоречивых взглядов на мир, у меня были все шансы стать жертвой того времени. Теперь мне нравится думать, что суть этих противоречивых семидесятых заключалась в том, что это был самый разгар процесса. Или лучше так: это было похоже на тот музыкальный хаос, что сопровождает настройку оркестра. Возможно, время моего взросления просто было турбулентной начальной стадией этапа, который нес благо и добро.

Я – осторожный оптимист. Позднее мое сердце наполнилось восторгом, когда я услышала, как далай-лама сказал на Всемирном саммите лауреатов Нобелевской премии мира в Ванкувере: «Женщины Запада спасут мир». Хотя не думаю, что нас спасут именно западные женщины – на Востоке, Ближнем Востоке и в Африке можно найти прекрасные примеры достойных девушек и женщин, – я все же знаю, что иногда необходимо проделать большую работу, прежде чем достойная концепция укоренится в мире. Однако нет сомнения в том, что это произойдет и окупит все усилия.

После многих лет жизни в доме, где преобладали женщины, переезд к Стиву и Дэниэлу стал для меня огромной переменой. Поначалу мне нравилось жить с ними в одном доме. Я наслаждалась тем, как они анализировали вещи, добирались до самой сути, а затем начинали безудержно смеяться, осознавая, насколько же безумен наш мир. Дружба Стива и Дэниэла излучала изящное добродушие, а их разговоры крутились вокруг технологии, просветления и еды. Мне запомнился комментарий Стива про оптимальное использование личной энергии: «Полностью выразить себя – значит очиститься. Воздерживаться от самовыражения – значит взращивать силу изнутри». Ух ты.