Крисанн Бреннан - Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом

К вечеру моя семья вернулась, и я провела самое прекрасное время, развлекая младших сестер, отца и его жену историями об удивительных приключениях, случившихся со мной за год. Я была чужаком в чужой стране слишком долго, поэтому так прекрасно оказалось очутиться дома, где люди знали меня и где я знала их. На следующий день я позвонила Стиву, который к тому моменту был просто моим другом. Позднее в тот вечер мы встретились за обедом, который закончился нашим решением пойти к нему домой. Пол c Кларой смотрели телевизор, когда мы явились. Поздоровавшись, мы прошли в спальню к Стиву, где потом сидели на полу и пили портвейн. Я рассказала Стиву о своей поездке и помню, что в тот вечер мы говорили о Девариме [10], так как во время полета домой я прочла несколько современных исследований по этой теме. Слово «Деварим» казалось загадочным и ужасным, пока я не ознакомилась с его смыслом, однако затем я пришла в восторг от того, как искусно я его произношу. Я думаю, это открыло для Стива новую меня.

Тем вечером я хотела уйти домой, однако Стив соорудил на полу кровать, и мы занялись любовью. В два часа ночи Клара постучала в дверь и спросила: «Все в порядке?» Я онемела от страха, подумав, что сейчас она зайдет и увидит меня в таком положении, однако тут раздался мягкий, уверенный голос Стива. «Я совершил очень, очень длительное путешествие», – сказал он ей. Он смотрел на меня, однако обращался к матери. «Хорошо», – ответила Клара. Она не испытывала потребности знать больше и вернулась к себе. Общение между матерью и сыном в форме «вопрос-ответ» было абсолютно естественным, и в этом заключалась его прелесть. Именно благодаря такой манере строить отношения с Кларой Стиву удалось оградить от других наше с ним личное пространство. И в этом Стив раскрылся для меня с абсолютно новой стороны.

Всю жизнь Стиву не давала покоя природа его отношений с родителями и, более того, природа жизни, в которой он вырос. Я думаю, он задавался вопросом, в правильной ли жизни он вообще находится. Он очень много шутил по поводу того, что в этом вопросе допущена грубейшая ошибка , что-то в духе, что необходимо завести судебное дело об ошибочной идентичности . В этом заключалась одна из его фишек. Забавно было наблюдать, как он приступает к этому действию, поскольку он просто проявлял честность по поводу понесенной утраты. Думаю, он постоянно переживал, что нечто оказалось нарушено или безвозвратно утеряно из-за допущенной во время усыновления ошибки или, возможно, из-за самого усыновления.

ВОПРОС: Что испытывает человек по поводу того, что было утеряно в прошлом?

ОТВЕТ: Переживает, что эта потеря может привести к потерям в будущем.

По моим ощущениям, эти вопросы стали главными для Стива как раз тогда, когда я вернулась из Индии. Я чувствовала, что он рассчитывает на окружающих его людей, чтобы они ответили на его вопросы предельно честно и откровенно. Было ли что-то утеряно? Обращаться к другим, чтобы они оценили нечто в тебе, – не в моем характере, по крайней мере не подобным образом. Я никогда не испытывала такого уровня доверия. Тем не менее это деликатная и честная черта, которую я замечала не только у Стива, но и у нашей дочери Лизы, а также у сестры Стива Моны. Возможно, это врожденное качество, хранящееся в их древних сирийских генах, связанное с важностью достижения группового консенсуса; качество, которое является абсолютно открытым и уязвимым, это стремление поставить перед группой вопрос: «Посмотрите, достоин ли я?» Иногда у меня складывалось впечатление, что эта черта делает ее обладателя слишком зависящим от мнения других, а иногда она казалась мне поразительной мудростью. Стив чаще всего излучал чувство, что он совершеннее и важнее, чем кто-либо иной в мире. Однако в тот момент он искал поддержки вовне, и его заботы тронули мою душу.

Хотя я не помню каких-либо отдельных разговоров (кроме одного, с Робертом Фридландом), но прекрасно помню чувство растущего консенсуса, которое, казалось, придало уверенности, чтобы Стив двинулся навстречу своей судьбе. Я думаю, что Стив, как настоящий принц, которым он и являлся, рассчитывал на помощь других, чтобы как-то оставить в прошлом проблему своих родителей и вернуть себе трон. Я помню, как в один прекрасный весенний день открыла сетчатую дверь дома Джобсов и ощутила, что это семейство не только подходит для Стива, но, может быть, даже идеально для него. По-моему, Пол, который был столь практичен и так ясно выражался по поводу деловой рутины своих дней, и Клара, являвшая собой своего рода великаншу хороших намерений, были правильными родителями для Стива, по крайней мере достаточно правильными. Возможно, они стали именно тем, что предначертала для него судьба. Когда я смотрела на их сдержанные чувства – установившийся образ жизни, рабочую этику синих воротничков, – я видела, что все это слилось воедино и создало базу, необходимую Стиву, чтобы стать тем человеком, которым он стал.