Крисанн Бреннан - Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом

В январе 1983 года на прилавках киосков появился номер Time «Мужчина года». Заголовок «Мужчина года» был изменен на «Машину года». Я была в Тахо, когда жена отца позвонила и предупредила, что статья «немного жесткая». Хотя ничто не смогло бы подготовить меня к тому, что я прочту. Я не уверена, что еще могло прийтись Стиву не по вкусу, однако я полагаю, что Мориц задал ему прямой вопрос, почему тот сомневался в отцовстве своего первого ребенка.

Реакция Стива оказалась отвратительной: «28 процентов мужчин США могли быть отцом». Не знаю, сказал ли он это в порыве ненависти или специально. Зато знаю, что употребление в своем ответе такой цифры, как «28 процентов», было очень в духе Стива. Задолго до этого Стив понял, что числовые значения приводят в восхищение и поражают воображение. И он был словно волшебник: ему с успехом удавалось отвлекать внимание.

В этой статье Стив также сказал, что назвал компьютер Lisa в честь своей бывшей подруги. Это, конечно же, выдумка – никаких подружек по имени Лиза он не имел. Это был типичный Стив. Он вышел за грань поэтической вольности. Теперь он просто врал. До того как эта статья появилась, я жила в своеобразном фантазийном мире, говоря себе, что Стив ценит всю ту работу, которую я проделала, и любовь, которую привнесла, чтобы вырастить Лизу. Ей было почти четыре года, когда вышел тот выпуск, и, несмотря на все факты, говорившие об обратном, я еще верила в доброту Стива. Моя дочь оказывала на меня такое влияние.

После того как я прочла статью в Time, я была настолько уязвлена, что следующие три дня с трудом могла говорить или на чем-либо концентрироваться. Стив унизил меня на страницах распространяющегося по территории всей страны журнала, и это было настолько непостижимо, что мое сознание просто помутилось. Я, видимо, ушла куда-то внутрь себя и не знаю, как я это пережила. Лишь через три дня я вернулась к своему нормальному состоянию, со всей той любовью и радостью по отношению к Лизе и Дэвиду, которые у меня были прежде.

Стив импульсивно стремился усовершенствовать все, до чего он дотрагивался, словно процесс усовершенствования лежал в основе природы его существования. Поэтому неудивительно, что, наряду со всем остальным, Стив превратил ненависть в крайне гнетущее и идеально управляемое нечеловеческое безразличие. Жесткость Стива была настолько ошеломляющей, что люди терпели повторяющиеся проявления его безжалостности, чтобы понять, что происходит, и выяснить, как с этим больше не сталкиваться. Также я подозреваю, что он использовал страдания людей в качестве источника пополнения своей энергии.

В те дни, когда я приходила в себя после прочтения статьи в Time, я поняла, что была испугана не им – я боялась за него. И это заставило меня также переживать за окружающих людей. Я спрашивала себя: как, черт подери, он мог не знать, какие вещи являются важными? Как он мог не знать, что истинно? Казалось, он превратился в бинарный автомат, выдающий свои ответы, исходя из подсказок левого полушария мозга: да-нет, один-ноль, черное-белое, любовь-ненависть. Никаких нюансов. Никаких эмоций, никакого восприятия окружающей обстановки. Максимальное упрощение. Что его вообще волновало ?

Много лет спустя после того, как та статья в Time была опубликована, Стива включили в список «Десяти самых худших руководителей» США. Когда я узнала об этом, у меня с души свалился огромный груз. Я несколько дней парила в облаках от счастья. Я всегда думала, что была одинока в том, что мне приходилось терпеть. Вернее будет сказать, что я забыла, что не одинока, поскольку постоянное проявление Стивом ненависти настолько сбивало с толку, что я сгибалась под грузом этого и оказывалась не в состоянии думать или вспомнить что-либо. И вот подтверждение того, что и многие другие люди видели это.

Несмотря на свою гениальность, Стив допускал просчеты всю свою жизнь: он верил, что ненависть являлась приемлемой силой в мире. И поскольку она давала ему такую несокрушимую мощь, он использовал ее и не сомневался в ней. Более того, я думаю, что он принимал власть за любовь, поскольку она заставляла его чувствовать себя авторитетнее и лучше. К моему огромному разочарованию, он умер, не успев осознать свою ошибку.

Позднее я задала Стиву прямой вопрос: «Почему ты сказал, что 28 процентов мужского населения США могли быть отцом Лизы? И с чего это вдруг мне называть моего ребенка в честь одной из твоих прежних подружек?» «Мориц соврал», – сказал он, не моргнув глазом.