Лоуренс Аравийский - Семь столпов мудрости

На рассвете мы продолжили поход и, всего за час перевалив водораздел Вагф, стали спускаться по его обратному склону. Этот кряж высотой в пару сотен футов был сложен сплошь из меловой породы с вкраплениями кремня. Теперь мы были в низине между Снайниратом с юга и тремя белыми вершинами Тлайтуквата – нагромождения конусообразных гор, ярко сверкавших в сиянии солнца, – с севера. Вскоре мы вступили в долину Вади-Баир и долгие часы шли по ней, поднимаясь по пологому склону. Весной здесь был паводок, вызвавший богатый рост трав между группами мелкого кустарника. Эта зелень радовала глаз и обещала свежий корм верблюдам, изголодавшимся за долгое время лишений в Сирхане.

Ауда сказал мне, что направляется вперед, в Баир, и предложил мне составить ему компанию. Мы поехали быстрее остального отряда и через два часа прибыли на место под звон колокола. Ауда поспешил к могиле своего сына Аннада, который попал в засаду, устроенную его моталагскими родственниками в отместку за их сторонника Абтана, убитого Аннадом в поединке. Ауда рассказал мне, как его сын ринулся один на пятерых и погиб. Он взял меня с собой, чтобы я мог услышать, как он горько оплакивал гибель сына.

Направляясь к кладбищу, мы с удивлением увидели дым, поднимавшийся над землей рядом с колодцами. Мы резко повернули верблюдов в том направлении и осторожно приблизились к развалинам. Там, по-видимому, никого не было, но толстый слой навоза вокруг колодца выглядел обуглившимся, а верхняя часть самого колодца была разбита. Почерневшая земля была словно разбросана каким-то взрывом, а когда мы заглянули в колодец, то увидели растрескавшуюся облицовку и выпавшие из нее блоки, наполовину заполнившие колодец, на самом дне которого угадывалась вода. Я принюхался к окружающему воздуху и почувствовал, что он отдает запахом динамита.

Ауда бросился к следующему колодцу, видневшемуся в русле долины ниже могил. Он также был сверху разрушен и завален обвалившимися камнями. «Это работа племени джази», – сказал он мне. Мы прошли долиной к третьему колодцу – Бени-Сахру, от которого остался лишь меловой кратер. Подоспевший Зааль посерьезнел при виде этого несчастья. Мы обследовали разрушенный караван-сарай, в котором обнаружили следы суточной давности от, возможно, сотни лошадей. Там же был и четвертый колодец, чуть севернее развалин, на открытом месте, к которому мы направились, лишенные всякой надежды, размышляя о том, что станется с нами, если разрушенным окажется весь Баир. К нашей радости, этот колодец оказался в целости и сохранности.

Это был колодец джази, и его неприкосновенность являлась сильным подтверждением теории Ауды. Мы были смущены, обнаружив такую степень готовности турок к схватке, и уже начинали побаиваться, как бы они также не предприняли рейд на Эль-Джефер, к востоку от Маана, где тоже были колодцы, около которых мы планировали сосредоточиться перед атакой. Блокирование их создало бы для нас большие трудности. Однако благодаря сохранности четвертого колодца наше положение, хотя и не завидное, не внушало опасений. И все же запаса этой воды было совершенно недостаточно для пяти сотен верблюдов, и неизбежно вставала задача очистки менее поврежденных из остальных колодцев. Мы с Аудой и Насиром отправились еще раз к одному из колодцев, показавшемуся нам менее разрушенным.

Один из агейлов принес нам жестяную банку из-под нобелевского гелигнита, и нам стало понятно, что турки воспользовались именно этой взрывчаткой. По следам в грунте было ясно, что вокруг колодца и внутри его было одновременно взорвано несколько зарядов. Мы пристально смотрели внутрь колодца и, когда глаза привыкли к стоявшему там мраку, внезапно увидели на глубине меньше двадцати футов много вырезанных в стенке небольших ниш, часть из которых оставалась замурованной, и из них свешивались провода.

Совершенно очевидно, что это были либо заряды, к которым неправильно присоединили провода, либо их взрыватели были установлены с расчетом на очень длительную задержку. Мы быстро размотали наши веревки для ведер, связали их концами вместе и привязали к середине крепкой поперечины над колодцем, опустив свободно внутрь. Боковые стенки колодца были так ослаблены, что простое прикосновение веревки могло обрушить кладку. Затем я обнаружил, что заряды были небольшие, примерно по три фунта каждый, и соединялись они последовательно с кабелем полевого телефона. Но что-то не сработало. Либо турки сделали свою работу небрежно, либо их разведчики увидели приближение нашего отряда и у них не хватило времени на то, чтобы изменить схему соединения.