Лоуренс Аравийский - Семь столпов мудрости

Арабам Акаба была необходима, во-первых, для расширения их фронта, что было принципом их тактики, и, во-вторых, для связи с англичанами. Если бы они ее взяли, в их руках оказался бы и Синай, а также была бы обеспечена надежная связь между ними и сэром Арчибальдом Мюрреем. Став таким образом практически полезными, они получили бы материальную помощь. Никакой другой фактор, кроме практического опосредования нашего успеха, не смог бы убедить членов этого штаба Мюррея в значительности нашего дела. Мюррей был настроен к арабскому движению дружелюбно, и, если бы мы стали его правым флангом, он экипировал бы нас должным образом, вероятно даже без специальных обращений по этому поводу. Соответственно, окажись Акаба в руках арабов, были бы полностью удовлетворены ее потребности в продовольствии, деньгах, артиллерийских орудиях, советниках. Я хотел контакта с британцами. Хотел, чтобы мы действовали как правый фланг союзников при захвате Палестины и Сирии, хотел заявить о наличии воли арабоязычных народов пустыни к свободе и самоуправлению. Я считал, что, если восстание не примет участия в генеральном сражении с Турцией, оно будет вынуждено признать свое поражение и остаться в истории всего лишь исполнителем отвлекающего удара. Еще при моей первой встрече с Фейсалом я говорил ему, что свобода завоевывается, а не даруется.

К счастью, Ауда и Насир прислушались к моим словам, и после взаимных упреков Несиб распрощался с нами и уехал вместе с Зеки в Друз-Маунтин, чтобы проделать предварительную работу, необходимую для начала осуществления своего великого дамасского плана. Мне было известно об отсутствии у него созидательных способностей, но в мои расчеты совершенно не входило позволить возникнуть там какому-то новоиспеченному восстанию, способному лишь испортить нам все дело. Поэтому я, проявив достаточную осторожность, прежде чем он успел уехать, забрал у него большую часть денег, выделенных ему Фейсалом. Этот глупец облегчил мне задачу, так как понимал, что того, что у него было, совершенно недостаточно для осуществления всего им задуманного, и, оценивая нравственность Англии по мерке собственной низости, пообещал мне больше, если поднимет в Сирии движение, независимое от Фейсала, и станет его вождем. Меня не слишком пугала эта довольно фантастическая перспектива, и, вместо того чтобы обозвать его трусом, я с готовностью заверил его в своей помощи, если он сразу же передаст мне оставшиеся у него деньги, необходимые для того, чтобы мы смогли дойти до Акабы, где я смогу сколотить средства, нужные для нашего с ним общего дела. Он принял мое условие с заметным неудовольствием; Насир же был в восторге от неожиданно оказавшихся в его распоряжении двух мешков золота.

И все же оптимизм Несиба оказал на меня некоторое влияние. Хотя я по-прежнему считал, что освобождение Сирии должно происходить постепенно и первым шагом было бы совершенно необходимое взятие Акабы, но теперь полагал, что эти шаги должны сочетаться. И как только Несиб сошел с намеченного пути, я решил сам, отчасти в его духе, отправиться в длинное путешествие по северным областям. Я чувствовал, что еще один взгляд на Сирию расставит по местам стратегические идеи, позаимствованные мною у крестоносцев и руководителей первого арабского завоевания, и приспособит их к обоим новым факторам – железным дорогам и присутствию Мюррея в Синае.

Кроме того, любая непродуманная авантюра в тот момент отвечала моему подавленному настроению. Это должно было быть восхитительно – чувствовать себя свободным, как воздух, наблюдать, как жизнь пытается обеспечить всем самым лучшим выбранный мною путь, но сознание того, что я тайно подтачивал некую важную ось, разрушало мою убежденность.

Арабское восстание началось под фальшивым предлогом получения шерифом предложенной Англией через сэра Генри Макмагона помощи для поддержки формирования местных правительств в частях Сирии и Месопотамии «при сохранении интересов нашей союзницы Франции». За этим последним скромным условием стоял договор (хранившийся до совсем недавнего времени в тайне от Макмагона, а значит, и от шерифа), по которому Франция, Англия и Россия соглашались аннексировать некоторые из обещанных арабам зон и поделить всю остальную территорию на сферы влияния.

Слухи об этом обмане дошли до ушей арабов через Турцию. На Востоке отдельным людям доверяют больше, чем официальным учреждениям. Поэтому арабы, проверившие мое дружелюбие и искренность в огне сражений, попросили меня как независимого посредника своим поручительством подтвердить обещания британского правительства. Мне ничего не было известно ни об обязательствах Макмагона, ни о договоре Сайкса – Пико, которые были сформулированы предусмотренными для военного времени отделами Форин-офиса. Однако, не будучи последним идиотом, я отдавал себе отчет в том, что если мы выиграем войну, то принятые перед арабами обязательства превратятся в простую бумагу. Будь я порядочным советником, я распустил бы своих людей по домам, не позволив им рисковать своими жизнями ради такого блефа. Но арабская воодушевленность была главным инструментом нашей победы в восточной войне. Поэтому я заверил арабов, что Англия будет следовать духу и букве своих обязательств. Уверенные в этом, они совершали свои подвиги, что же касается меня, то я, разумеется, вместо того чтобы гордиться нашим общим делом, постоянно испытывал горький стыд.