Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

Теперь я иду рядом с огурцом и держу руль, а Рубен сидит в седле и крутит педали. Я говорю ему, когда нужно крутить быстрее или, наоборот, тормозить, в зависимости от подъема и силы ветра. Мы быстро громыхаем вперед по пустыне.

Отваливается первый тормоз, потом второй. Потом ветер начинает дуть в другую сторону. Он атакует с тылу с такой силой, что, помимо нашей воли, заталкивает нас на несколько довольно крутых подъемов. Я снова и снова висну на руле, чтобы замедлить скорость, иногда даже прыгаю перед огурцом и упираюсь, чтобы остановить его. Мои ботинки скрежещут по земле до тех пор, пока скорость не снижается.

Потом мы подъезжаем к крутому спуску. Сначала я его не замечаю, но потом дорога обрывается в небесном пространстве. Ветер гонит нас вперед, мне приходится идти широкими шагами, чтобы успеть за скоростью огурца. Рубен сидит в седле, неподвижный и незрячий.

И тут спуск открывается передо мной, шириной в километр, по которому напрямик проходит шоссе. Пока я тщетно ищу выход, велосипед набирает скорость. Я пытаюсь тормозить, но уже слишком поздно.

Решение приходит мгновенно.

– Подвинься! – кричу я и одной ногой становлюсь на перекладину велосипеда. Рубен протестует, но мы уже едем.

Мы несемся вниз по левой стороне шоссе, Рубен крепко держится за мою куртку, ветер воет. Я смотрю на навигатор: двадцать километров в час, но мы еще разгоняемся. Двадцать пять километров, тридцать…

Огурец громыхает так, точно он вот-вот развалится, я думаю о кабутце и надеюсь, что она все еще здесь. У меня не хватает духу повернуть голову, чтобы посмотреть на нее.

Вдалеке появляется грузовик, который движется навстречу нам. Перед глазами у меня возникает картина: кровавый клубок из рук, ног и колес, несущийся вниз по склону и разбивающийся о землю пустыни.

– Когда я крикну «СЕЙЧАС», ты спрыгнешь! – кричу я. В ответ вопрос:

– Мы быстро едем?

Я смотрю на навигатор. Тридцать пять километров в час.

– Да нет! – вру я. – Это только ветер!

Грузовик резко огибает нас, мы теряем скорость, доехав до противоположной стороны спуска, и я благодарю судьбу, что мне не придется объяснять отцу, почему его младший сын летел через Гоби с повязкой на глазах.

Слава богу, мы остановились. У меня дрожат колени и весь лоб в поту.

– Что это было? – спрашивает Рубен. Мы садимся на обочину, прислонившись спиной к огурцу, и лишь теперь я пытаюсь ему объяснить, что случилось.

– …то есть ты примерно десять километров не шел пешком, – подытоживает он.

– Да, – говорю я, – так и есть.

Он кладет руку мне на плечо. К чувству благодарности, что с нами ничего не случилось, и к чувству разочарования, что я не весь путь прошел пешком, примешивается еще что-то. Мне требуется некоторое время, чтобы понять, что это.

Это облегчение. Я наконец-то нарушил одно из правил своего путешествия. Наверное, это должно было произойти гораздо раньше.

Мы провели в палатке еще одну душную ночь, и глаза Рубена пошли на поправку. Мы встаем. Ветер утих. По пути мы чуть не сбиваем маленькую змейку на дороге и смеемся. Нам удивительно, что мы ее разглядели.

Поздно вечером мы добираемся до Дуньхуана. Все здесь украшено огнями и неоновыми рекламными вывесками, со всех сторон город блестит и сияет, это выглядит потрясающе. Я уже был здесь однажды. Дуньхуан был конечным пунктом моего путешествия на поезде на запад. После Сиань и Ланьчжоу этот город показался мне похожим на верблюжье пастбище. На этот раз все по-другому. Мы ночевали в пустыне и два дня шли через песчаную бурю, так что Дуньхуан кажется нам теперь сияющей столицей.

На следующее утро мы просыпаемся в гостинице, Рубен распахивает шторы и немеет от удивления: там, снаружи, за крышами города, возвышаются массивные желтые горы. Это дюны.

– Так мы на самом деле в пустыне, – шепчет он зачарованно.

Мы катаем огурец по городу, предлагая встречным людям его купить. И вот находится человек, отстегивающий нам за него двести юаней. Теперь у нас одной проблемой меньше. Мы посещаем пещеры Могало и озеро Юэяцюань в дюнах. По телевизору без перерыва крутят передачи о подготовке к Олимпийским играм, но Пекин все равно кажется несказанно далеким отсюда.

Звонит телефон. Это Луиза. Она спрашивает, когда мы приедем.

…Наш самолет приземляется в Пекине шестого августа, чуть раньше трех часов дня. Мы провели в воздухе три часа, через два дня состоится праздник в честь открытия Олимпийских игр. В аэропорту полно народу. Мы протискиваемся через толпу ожидающих. Вокруг много камер, табличек с именами спортсменов и сердечками, отовсюду смотрят широко открытые узкие глаза, полные ожидания. Несколько людей фотографируют меня. Я позирую, а Рубен со смехом качает головой.