1 ...6 7 8 10 11 12 ...102 С тринадцати лет я стала проводить еще больше времени с Vogue . Сестра вышла замуж, и я перебралась в ее комнату. Раньше это был только ее мир, мне даже не разрешалось заглядывать сюда без разрешения. Так что первым делом я взялась за ремонт. Сестра выкрасила стены в желтый цвет. Я перекрасила их в розовый. Хотя, возможно, все было наоборот?
Мама никогда не возражала против раннего замужества сестры – той едва исполнилось восемнадцать, – потому что была одержима идеей выдать нас замуж. Мой новоиспеченный зять, Джон Ньювик, преподавал в Бирмингемском университете, был на несколько лет старше Рози, до этого уже состоял в браке и имел двоих детей.
Самое смешное, что после того как сестра покинула дом, мы стали значительно ближе. Теперь я даже чаще с ней виделась. Наши отношения кардинально изменились: когда я была моложе, она командовала мной и нередко срывала на мне плохое настроение. Но к моменту ее замужества я стала и выше, и взрослее, а еще научилась по-своему реагировать на внешние раздражители. Чем сильнее кто-то на меня злился, тем спокойнее я становилась. Этого принципа я придерживаюсь всю свою жизнь.
Le Bon Saveur [8]– так называлась женская католическая школа, где я училась с девяти до семнадцати лет. Управлял ею французский католический орден Холихеда. Школа была небольшой и отчасти привилегированной. К тому же это была единственная частная школа в округе. Там были красивые деревянные полы, высокие потолки, теннисные корты и прекрасный парк с лужайками и ухоженными садами. Помимо традиционных уроков и игр, нас обучали балету, рукоделию и всему, что только могло пригодиться приличной девушке после замужества.
Рози, которая не только училась, но и некоторое время жила в этой школе до меня, жаловалась, что у нее все ноги в синяках от стояния на коленях в часовне. К счастью, родители объяснили руководству школы, что мы вполне довольны англиканской церковью и не собираемся переходить в католичество, и мне не пришлось повторять религиозные подвиги сестры.
В школе было примерно шестьдесят учениц. Я впервые оказалась в такой толпе и поначалу испытывала сильное беспокойство. Меня тошнило и становилось не по себе, когда вокруг было так много новых людей, и хотя с возрастом стало легче, полностью избавиться от этого недуга мне так и не удалось. Я даже не могла спокойно сесть за стол с другими девочками – меня охватывала страшная паника. В какой-то момент мне удалось уговорить маму, чтобы я ездила на ланч домой, несмотря на долгий путь – час туда и обратно, – так что времени на еду практически не оставалось. Наконец родители организовали для меня предоплаченные обеды в маленьком городском кафе, где я могла поесть в одиночестве. У меня до сих пор случаются приступы паники, когда предстоит выступление на публике – даже если это такие безобидные мероприятия, как еженедельные совещания с модельерами в редакции Vogue .
Летом я ездила в школу на велосипеде мимо пустынных полей для гольфа и пастбищ с лошадьми, коровами и овцами. На мне была школьная форма – рубашка с коротким рукавом и серые, в складку, шорты до колен. Зимой по утрам я просыпалась в таком холоде, что изо рта шел пар. Мне разрешали пользоваться электрокамином, правда, максимум на десять минут. Так что приходилось одеваться в постели. Я держала под подушкой аккуратно сложенную форму – серый вязаный сарафан, голубую фланелевую рубашку с длинным рукавом и галстуком, серый шерстяной свитер и толстые чулки – и, извиваясь, натягивала все это на себя под одеялом.
Ученики из соседней государственной школы ненавидели нас, монастырских девчонок, и считали снобами. Как нас только не обзывали. «Аристократка», – шипели они в мою сторону, когда я в школьном берете и сером плаще садилась в утренний автобус. Прижимая к груди портфель, я словно пыталась защититься от превосходящих сил противника.
На переменах ученицам полагалось общаться на французском языке. К нашей директрисе, или старшей монахине, мы обращались «ma mère» [9]. Учительницы назывались «madame» [10], потому что все они были замужем за Богом. Думаю, на самом деле мало кто из монахинь были француженками – но все они выглядели стильно даже в строгих черных балахонах и белых головных уборах. У монастыря была широкая плоская крыша, где монахини катались на роликах во время часового перерыва после обеда, и развевающиеся туники делали их похожими на ворон на колесах. Некоторые двигались просто великолепно. Они не задирали ноги, но легко выделывали изящные пируэты.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу