Адам Браун - Карандаш надежды. Невыдуманная история о том, как простой человек может изменить мир

Эти скромные визитки стали для меня лучшим подарком в жизни. Я почувствовал принадлежность к большому делу, почувствовал себя нужным. Двадцать долларов, которые были потрачены на печать этих карточек, подарили мне ощущение значимости и позволили за несколько лет собрать для CCF тысячи долларов. Я вдруг обрел идентичность, которой можно было гордиться, и все, что для этого потребовалось, – маленький кусочек бумаги.

Я стал острее, чем когда бы то ни было, ощущать цель в жизни, но меня по-прежнему грызло чувство, что меня никто не понимает. Четыре года в колледже очень быстро и радикально меня преобразили, и иногда у меня возникало ощущение, что разум уводит меня очень далеко и жизнь не поспевает за мыслями. Когда я решил после окончания вуза открыть благотворительную организацию и набросал план, все – родители, друзья, преподаватели – начали меня отговаривать. Я упорно работал, чтобы получить сразу три специализации – экономика, социология, а также частное и государственное управление, – и они боялись, что я все это перечеркну. «Тебе надо работать в высших эшелонах бизнеса, – уговаривали меня. – Только так ты заработаешь по максимуму, а потом, когда тебе будет сорок или пятьдесят, вложишь сбережения и сможешь улучшить наш мир».

С этим аргументом не поспоришь, и мне с неохотой пришлось согласиться. Мое резюме выглядело прекрасно и могло открыть много дверей. Я это отлично понимал и начал рассылать резюме в самые хлебные места, на которые только может претендовать выпускник, но в глубине души я знал, что дело уже совсем не в деньгах.

Все эти годы я работал и смог кое-что скопить. Но когда я заглядывал в бумажник, самой важной в нем всегда оставалась визитка CCF. Она значила для меня намного больше, чем лежащие рядом с ней долларовые купюры, потому что благодаря ей я принадлежал к чему-то большему, чем я сам. Цель в жизни может проявляться по-разному, но чаще всего – в мелочах, дарящих нам чувство связи с более широким целым.

Мне предстояло окунуться в мир корпораций, но визитки CCF разбудили во мне чувство, которое мне хотелось изучить поглубже. И я решил еще раз отправиться в путешествие по развивающимся странам. У меня были рюкзак, пара темных очков и ровно столько денег, чтобы четыре месяца продержаться в Латинской Америке.

Оставалось только написать завещание и сесть в самолет, летящий на юг.

Не могу точно объяснить, зачем я это сделал, но, осознанно или нет, я просто решил, что сделать это надо. Мне было 23 года, и я написал завещание.

Коллекцию музыки я оставлял сестре, журналы – брату, а все заработанные деньги – Cambodian Children’s Fund. Вечером перед вылетом, после ужина, я напечатал документ и попросил маму подписать его в качестве свидетеля.

Мама взяла ручку, чтобы подписать завещание, и вдруг схватилась за кухонную стойку, по ее щекам потекли слезы.

– Ты что, правда заставишь меня это сделать? – умоляюще спросила она.

Я кивнул. Мне предстояло несколько месяцев в одиночку провести в отдаленных уголках планеты, и я хотел, чтобы в случае чего мое имущество гарантированно попало правильным людям. Конечно, ничего особенно ценного у меня не было, но лично для меня это были важные вещи. Иногда надо оставить все позади, чтобы понять их истинную ценность.

За ужином папа спросил, по какому маршруту я поеду. Я не смог удержаться от смеха. Тогда он сказал:

– Слушай, я не вмешиваюсь. Я просто хочу знать, где ты собираешься быть в первые тринадцать дней. Можешь не рассказывать, где станешь останавливаться, но скажи хотя бы названия городов.

– Папа, я представления не имею, где остановлюсь в первую ночь, – откуда мне знать, где я буду в следующие двенадцать?

Я рассказал ему о Семук-Чампее, куда в прошлом году ездил Джарет, мой сосед по каюте в «Морском семестре». Там были изумрудно-зеленые озера и пещера, по которой можно было плыть целые километры, освещая себе путь свечой.

– Сначала я отправлюсь на поиски Семук-Чампея – это где-то к северу от столицы Гватемалы, – а оттуда начну исследовать Центральную и Южную Америку. Больше у меня пока нет никаких планов.

– А Мэтт не против?

Мэтт, мой друг детства, собирался первые два месяца путешествовать вместе со мной, но выяснилось, что он присоединится на неделю-другую только через месяц.

– Честно говоря, он только что мне написал. У него вчера что-то случилось, поэтому не знаю, сможет ли он завтра полететь.