Трейси Киддер - За горами – горы. История врача, который лечит весь мир

Он поставил машину рядом с развалинами маленького цементного завода. Кусты и трава проросли в беспорядке сквозь ржавый остов. В сотне метров от нас из воды торчала бетонная плотина. В то время Фармер выступал в США с множеством докладов, иногда по нескольку раз в день, и в каждой речи, которую я слышал, он говорил о плотине. Плотина упоминалась во всех книгах, опубликованных им до 2000 года, и в книгах, которые он помогал писать и редактировать, а также во многих его журнальных статьях – к тому времени их набралось сорок две. Как ученый и писатель Фармер приложил все усилия, чтобы показать, насколько взаимосвязаны богатые и бедные страны, и плотина была его любимым примером.

Эта плотина поставлена на Артибоните, самой большой реке Гаити. Плотина называется Пелигр, а образовавшийся водоем – озеро Пелигр. План был разработан инженерами армии США. Строительство проводила техасская компания Brown & Roote в середине 1950-х, во времена правления одного из гаитянских диктаторов, поддерживаемых США. Деньги поступали из американского банка Export-Import Bank. Это подавалось как “проект развития”, и, несомненно, среди создателей проекта были люди, верившие, что это настоящий подарок Гаити. Но никто, похоже, не подумал о земледельцах, живущих в долине выше по течению реки.

Целью проекта были улучшение ирригации и выработка электроэнергии. И не сказать чтобы крестьяне Центрального плато не нуждались или не были заинтересованы в современных технологиях, объяснял Фармер. Но как раз они-то, по их собственным словам, ни воды, ни электричества не получили. Большинство не получило и компенсации. На самом деле плотина должна была помочь сельскохозяйственным предприятиям, расположенным ниже по течению, – в то время ими владели в основном американцы, – и снабжать электричеством Порт-о-Пренс, в первую очередь дома очень немногочисленной богатой элиты Гаити и сборочные заводы, принадлежавшие опять же иностранцам. После затопления долины молодежь Канжи, дети “водных беженцев”, как их называет Фармер, стала уезжать в поисках работы в столицу. Там они готовили, убирали, шили тряпичных Микки-Маусов и бейсбольные мячи. Теперь многие возвращаются домой зараженные СПИДом.

Когда Фармер впервые увидел эту область Гаити и начал раскапывать историю, старожилы пускались в длинные рассказы о том, как они жили до того, как вода поднялась. Тогда их семьи имели фермы по берегам реки, у всех было достаточно еды и еще оставалось немного на продажу. Кое-кто помнил, что их предупреждали о затоплении. Но река по-прежнему текла мимо, и они, наблюдая за строительством плотины, не могли поверить, что какая-то бетонная стена может остановить реку. Один старик вспоминал, как увидел, что вода поднимается, и внезапно осознал, что его дом и козы через несколько часов окажутся под водой. “Тогда я взял ребенка, козу и пошел наверх”. Люди спешили уйти и унести с собой все, что можно было забрать. Уходя, они то и дело оборачивались и видели, как вода заливает их огороды и поднимается все выше к кронам их манговых деревьев. Большинству из них ничего не оставалось, кроме как обосноваться на ближайших крутых склонах. Здесь земледельцам грозили эрозия почвы и недоедание, с каждым годом все больше напоминающее настоящий голод. И годами слышались плач, проклятия и ожесточенные споры соседей, воюющих за владение оставшейся землей.

Потом положение еще ухудшилось. После строительства плотины у большинства крестьян хотя бы оставались черные низкорослые креольские свиньи. Они выполняли функцию банковских счетов, ими можно было платить за все, например за обучение. Но в начале 1980-х крестьяне потеряли и свиней. В соседней Доминиканской Республике случилась вспышка африканской свиной лихорадки, и США, опасаясь за американскую свиную промышленность, уничтожили всех креольских свиней в Гаити. Планировалось заменить их свиньями, купленными у фермеров Айовы. Однако новые свиньи были более нежными, требовали более дорогого ухода и питания, они плохо приживались. В итоге многие крестьяне остались вообще без свиней. На следующий год после массовой бойни в школах смогло учиться гораздо меньше детей – и по стране, и в районе Канжи.

Мы пошли по верху плотины. Перила заржавели, бетон местами отслаивался. Справа от нас мчались бурные воды Артибонита, слева маленькие лодочки бороздили голубые спокойные воды. Чуть ли не тропический курорт. Фармер шел быстро. Какое-то время его сопровождала стайка детей. Местные жители, шедшие навстречу, улыбались ему и говорили: Bonjou, doc mwen – “Доброе утро, мой док”. Сначала было облачно, потом солнечно, потом опять облачно и тихий ветерок. Я чувствовал прилив сил и бодрости благодаря популярности Фармера, бросавшей отсвет и на меня.