По мере роста сети мои браузеры начали разбухать от закладок. По мере же совершенствования поисковых машин я перестал утруждать себя даже закладками. Я стал во всем полагаться на [поисковые системы] AltaVista, HotBot, а затем на Google в поиске (и припоминании) идей. Моя метапамять, мои указатели идей, начали меняться на метаметапамять, на указатели указателей данных. Каждый день мой ум заполняется этой мнимой памятью, напичканной указателями к указателям указателей, короче, долговыми расписками, находящимися там, где должны находиться факты или идеи.
Что до меня, то я уже давно устал от пользования мозгом, набитым исключительно указателями, закладками, тегами и стрелками, которые направляют меня только к внешним источникам информации, но никогда – к ней самой. Я должен сам знать, когда Пуччини сочинил оперу «Богема», что говорил Юнг о сновидениях и где находится Узбекистан. Мне нужен мозг, который может мыслить сам, формировать свои собственные связи из собственного набора фактов, потому что мне кажется, что самая большая база данных в мире, набитая доверху каталогами каталогов, все равно лишена отточенного повествовательного импульса, характерного для человеческого ума.
* * *
В Древнем Риме и Афинах люди впервые начали применять в высшей степени персонифицированный метод мест для того, чтобы упорядоченно расположить хранящуюся в мозгу информацию. По сути, этот изощренный мнемонический инструмент предусматривает постройку в голове детализированного здания – чего-то вроде «дворца памяти», – в котором воспоминания о конкретных вещах привязаны к тем или иным архитектурным деталям постройки. Если вы хорошо помните дом, в котором родились и выросли, то без труда сможете расположить последовательность воспоминаний на пороге, лестничных маршах и в своей спальне. Проходя мимо образов дома своего детства, предметов мебели и других известных вам вещей, вы будете автоматически включать нужные воспоминания, привязанные к этим вещам. Даже в древности люди понимали ценность указателей для припоминания. Специалисты по мнемотехнике до сих пор пользуются этим приемом.
Попытку собрать пригодную на всю жизнь информацию в виде организованного и легкоуправляемого внутреннего пространства мы видим в эпоху Возрождения. Кабинет редкостей австрийского эрцгерцога Фердинанда II, представлявший собой тщательно подобранную коллекцию портретов людей с примечательными физическими уродствами, выставлен в Wunderkammer («Музее редкостей»). У русского царя Петра Первого была кунсткамера, собрание заспиртованных уродцев и диковинных животных. Эти лавки диковин были для телесного мира тем же, чем дворцы памяти – для ума.
Для меня кунсткамеры и метод мест интересны тем, что и то и другое – попытка (предпринятая в те времена, когда людям была чужда идея существования памяти непонятно где) втиснуть материал мирового масштаба в маленькое управляемое пространство, которым легко овладеть. Можно вообразить себе, как по необходимости достраиваются и перестраиваются дворцы памяти, с каждым следующим поколением становятся выше, дополняясь флигелями и башенками, по мере того как мы стремимся втиснуть туда все больше самой нелепой и причудливой информации. Точно так же изнемогали под тяжестью естественно-научных открытий и кунсткамеры. Однако оба этих феномена – метод мест и кунсткамеры – сильно отличаются от дематериализованного хранения информации в заоблачных высях «Википедии» и Google. Прежде предполагалось: чтобы что-то вспомнить, надо усвоить содержание внешнего мира и взять его с собой.
Это убеждение пропитывало наше мышление вплоть до недавнего времени. Вспомним хотя бы Шерлока Холмса, который описал свой метод запоминания в первом рассказе цикла «Этюд в багровых тонах», напечатанном в 1887 году.
Мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные нужные вещи уже некуда будет всунуть, или в лучшем случае до них среди всей этой завали и не докопаешься. А человек толковый тщательно отбирает то, что он поместит в свой мозговой чердак.
Шерлок Холмс честно применял этот принцип и в своей жизни. (Из нескольких первых глав мы узнаём, что этот гений сыска вполне осознанно сохраняет полное невежество относительно изящной словесности и не имеет ни малейшего понятия об открытии Коперника, не интересуясь тем, вращается ли Земля вокруг Солнца, и полагая, что это знание лишь «замусорит» его чердак.) Но самое главное в том, что Холмс очень тщательно ухаживает за своей памятью. В этом отрывке он описывает нечто сильно напоминающее метод мест. В обоих случаях память видится как физическое, эстетически приятное пространство. И в обоих случаях предполагается, что наше дело – это выбрать то, что следует поместить во дворец памяти. Человеческие умы (естественно, за исключением ума Шерлока Холмса) – запущенные и замусоренные места. Они заставлены всяким хламом и забиты заблуждениями. Но великий ум тем и отличается от заурядного: он может выбрать то, что подлежит запоминанию, и избавится от остального. Наше чувство самости возникает отчасти из того материала, который мы выбрасываем в процессе чистки. Определяют нас также границы возможностей нашего тела и ума.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу