Людвик Ковальский - Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира

Как можно сказать, что режимы Гитлера и Сталина были идентичны? Советские заключенные могли посылать письма домой (да, цензурированные). … И как понять ностальгические чувства по коммунизму, в основном, конечно, в России, и сейчас в Польше? Таких людей множество; они не свергнутые лидеры, а простые люди. Это положительный индикатор, что их жизнь в коммунистической Польше не была ужасной; они сейчас страдают…

Вы, вероятно, не в состоянии сопоставить эти две системы. Большую часть своей жизни Вы пробыли на Западе; все, что Вы знаете о коммунистической действительности, Вы почерпнули из литературы. …

Людвик Ковальский хочет знать, что мы думаем о его книге «Дневник Бывшего Коммуниста…» Мы редко сталкиваемся с людьми, сожалеющими о своем коммунистическом прошлом. … В молодости он писал стихи, прославляющие Сталина (и Ленина). Легче простить ребенка, чем взрослого человека, публично поддержавшего коммунистическое правительство и товарища Сталина. Любовь Людвика к коммунизму пришла из его окружения (семья, детский сад, пионерия, школа, организации и работа). Когда произошло пробуждение?

Что он думал о системе, которая арестовала, а впоследствии убила его отца? Трудно не задать этот вопрос. Почему это не поколебало его веру? Было ли это, потому что его мать решила не говорить с ним на эту тему для его же блага? Или потому, что он обвинял людей, а не идеологию? Я также озадачен выдержками из дневников; они полны иллюзий и убежденности в превосходстве коммунистической системы над капиталистической, особенно в смысле моральной составляющей…

Людвик не вырос в еврейской культуре. Религия была отвергнута материалистической точкой зрения. … Часто возникают вопросы морали. Но автор не задает эти вопросы самому близкому человеку, своей маме. Стало ли это причиной обращения к дневнику?

Фактически вся жизнь Людвика была посвящена служению коммунистической системе. Отъезд в Париж (в 1957 году) рассматривался как временный; каждый должен вернуться с соответствующими знаниями и научными вкладами. Во Франции он был окружен коммунистами в лаборатории Жолио– Кюри… Несмотря на возможность остаться в Париже, Людвик после получения докторской степени возвратился в Польшу в 1963 году. Несколькими месяцами позже он принял участие в научной конференции в США и решил остаться там. Сначала он работал в Колумбийском университете, а затем стал профессором в штатном университете Монтклер. Людвик ушел на пенсию в 2004 году.

Следует ли рассматривать его автобиографию, как сведение счета со своим прошлым? Было ли это своеобразным методом самотерапии? Когда он в действительности начал замечать моральную пустоту коммунизма? Эта книга показывает огромное влияние его жены и семьи – еще раз его отношение формируется близкими. Но в этот раз решения были приняты взрослым человеком, способным оценить свою жизнь, свои ошибки и пагубность коммунистической системы.

Национальное происхождение Людвика и его медленное возвращение к вере своих предков часто обсуждается в дневнике. Он также спрашивает: «Почему следует ненавидеть всех украинцев и поляков из-за того что некоторые из них помогали немцам убивать евреев? Почему нужно ненавидеть всех немцев из-за преступлений, совершенных нацистами? Почему следует ненавидеть всех евреев за то, что часть из них были большевиками? Такие обобщения абсурдны и несправедливы…»

Вопрос 1:Были ли Вы еще коммунистом, когда приехали в США? Я спрашиваю это, потому что момент, в который Вы стали антикоммунистом, не отражен в дневнике.

Ответ:Я определенно уже не был коммунистом по прибытии в США. Переломным моментом стала речь Хрущева в 1956 году. Но я все еще верил, что систему можно исправить. Окончательный разрыв случился в 1963 году после возвращения в Польшу, когда я решил не просить возобновления своего членства в Партии.

Вопрос 2:Сталкивались ли Вы с трудностями, связанными с возвращением? Просили ли Вас опять служить интересам коммунистической Польши?

Ответ:После возвращения в Польшу в 1963 году я начал работать в исследовательском центре при Варшавском университете. Решение порвать со страной возникло, когда мне не позволили поехать на конференцию в США. Но никто не просил меня «опять служить интересам коммунистической Польши».