Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

- Простите, дорогая, мы просматривали газеты. Я изо всех сил стараюсь обращаться с ним так, словно ничего не было.

Динни подошла к Диане и погладила ее по руке.

- Но так нельзя без конца, Динни, нельзя. Я знаю, что нельзя.

- Позвольте мне остаться у вас. Скажете ему, что мы давно условились.

- Но ведь вам, может быть, придется трудно, Динни! Не знаю прямо, что с ним делать. Он боится выходить, встречаться с людьми, даже слышать не хочет о том, чтобы уехать туда, где его никто не знает, не хочет показаться врачу, не хочет ничего слушать, не желает никого видеть.

- Он будет видеть меня. Это приручит его. Думаю, что трудно будет лишь первые дни. Ехать мне за вещами?

- Если вы решили быть ангелом, поезжайте.

- Раньше чем вернуться сюда, я созвонюсь с дядей Эдриеном. Он с утра поехал в лечебницу.

Диана отошла к окну и смотрела в него, стоя к Динни спиной. Вдруг она обернулась:

- Я решилась, Динни. Я ни за что не дам ему пойти на дно! Если я хоть как-нибудь могу помочь ему выкарабкаться, я это сделаю.

- Благослови вас бог! Располагайте мною, - сказала Динни и, не полагаясь больше ни на выдержку Дианы, ни на свою, торопливо вышла и спустилась по лестнице. Проходя под окнами столовой, она вновь увидела лицо с горящими глазами, которые наблюдали за ее уходом. Всю обратную дорогу до Саут-сквер чувство трагической несправедливости не покидало Динни.

За завтраком Флер сказала:

- Нет смысла мучить себя раньше времени, Динни. Конечно, счастье, что Эдриен - сущий святой. Но все это прекрасный пример того, как мало закон влияет на нашу жизнь. Предположим, Диана получила бы свободу. Разве это помешало бы Ферзу вернуться прямо к ней? Или изменило бы ее отношение к нему? Закон не властен там, где речь идет о чисто человеческой стороне дела. Диана любит Эдриена?

- Не думаю.

- Вы уверены?

- Нет. Мне трудно разобраться даже в том, что я сама чувствую.

- Кстати, вспомнила. Звонил ваш американец. Он хочет зайти.

- Пусть заходит. Но я буду на Оукли-стрит.

Флер бросила на нее проницательный взгляд:

- Значит, ставить на моряка?

- Нет. Ставьте на старую деву.

- Дорогая, это ерунда.

- Не вижу, что мы выигрываем, вступая в брак.

Флер ответила с беглой жесткой улыбкой:

- Мы не можем стоять на месте, Динни. Во всяком случае не стоим.

Это было бы слишком скучно.

- Вы - современная женщина. Флер. Я - средневековая.

- Ну, лицом вы действительно напоминаете ранних итальянцев. Но и ранние итальянцы не бежали от жизни. Не обольщайтесь, - рано или поздно вы наскучите сами себе, а тогда...

Динни смотрела на Флер, изумленная этой вспышкой проницательности в ее лишенной всяких иллюзий родственнице.

- Что же выиграли вы. Флер?

- По крайней мере стала полноценной женщиной, - сухо ответила та.

- Вы имеете в виду детей?

- Ими можно обзавестись и не выходя замуж. Так считают многие, хотя я этому не очень верю. Для вас, Динни, это просто немыслимо. Над вами тяготеет родовой комплекс: у всех подлинно старинных семей наследственная тяга к законности. Без этого они бы не были подлинно старинными.

Динни наморщила лоб:

- Я, правда, об этом не думала, но ни за что не хотела бы иметь незаконного ребенка. Кстати, вы дали той девушке рекомендацию?

- Да. Не вижу никаких оснований, почему бы ей не стать манекенщицей. Она достаточна худа. Фигурки под мальчика будут в моде еще по крайней мере год. Затем, - запомните мои слова, - юбки удлинятся, и все снова начнут сходить с ума по пышным формам.

- Вы не находите, что это несколько унизительно?

- Что именно?

- Бегать по магазинам, менять фасон платья, прическу и все такое.

- Зато полезно для торговли. Мы отдаем себя в руки мужчин для того, чтобы они попадали в наши руки. Философия обольщения.

- Если эта девушка получит место манекенщицы, у нее будет меньше шансов остаться честной, правда?

- Наоборот, больше. Она даже сможет выйти замуж. Впрочем, я не утруждаю себя заботой о нравственности ближних. Вам в Кондафорде, наверно, приходится думать о таких вещах, - вы ведь осели там с самого норманнского завоевания. Между прочим, ваш отец помнит о налоге на наследство? Он принял меры?

- Он еще не стар. Флер.

- Да, но все люди смертны. Есть у него что-нибудь, кроме поместья?

- Только пенсия.

- Много у вас леса?

- Я не допускаю даже мысли о вырубке. Уничтожить за полчаса то, что двести лет росло и набиралось сил! Это отвратительно.

- Дорогая, в таких случаях остается одно: продать и удалиться.