Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

- Это верно. Тем не менее вы - мой идеал.

- Боже правый! У вас во флоте все такие?

- Да. Первое, чему нас обучают, - это мгновенно принимать решение.

- Мистер Тесбери...

- Ален.

- Я начинаю понимать, почему у моряков жены в каждом порту.

- У меня не было ни одной, - серьезно возразил молодой Тесбери. - Вы первая, на которой я хотел бы жениться.

- О! Или вернее сказать - ого!

- Что поделаешь! Моряку приходится быть напористым. Если увидел то, что тебе нужно, бери сразу. Ведь у нас так мало времени.

Динни рассмеялась.

- Сколько вам лет?

- Двадцать восемь.

- Значит, под Зеебрюгге не были?

- Был.

- Вижу. Вы привыкли швартоваться с хода.

- И взлетать за это на воздух.

Взгляд девушки потеплел.

- Сейчас я сцеплюсь со своим врагом.

- С врагом? Могу я чем-нибудь вам помочь?

- Нет. Смерть его мне не нужна - пусть сначала выполнит то, чего я хочу.

- Очень жаль. Он кажется мне опасным.

- Займитесь миссис Чарлз Масхем, - шепнула Динни и повернулась к Халлорсену, который почтительно, словно она спустилась к нему с небес, воскликнул:

- Мисс Черрел!

- Я слышала, что вы потрясающе стреляете, профессор.

- Что вы! Я не привык к таким птицам, как ваши, - они сами подвертываются под выстрел. Со временем, даст бог, освоюсь. Как бы то ни было, это полезный для меня опыт.

- Парк вам понравился?

- Еще бы! Находиться там же, где и вы, большая удача, мисс Черрел, и я ее глубоко ценю.

"Обстрел с двух сторон!" - подумала Динни и в упор спросила:

- Вы уже решили, как исправить зло, причиненное вами моему брату?

Халлорсен понизил голос:

- Я восхищен вами, мисс Черрел, и сделаю все, что вы прикажете. Если хотите, напишу в ваши газеты и возьму назад обвинения, которые выдвинул в книге.

- А что вы потребуете взамен, профессор Халлорсен?

- Ничего - кроме вашего расположения, разумеется.

- Брат дал мне свой дневник. Он согласен опубликовать его.

- Если так вам будет легче, публикуйте.

- Интересно, поймете ли вы когда-нибудь друг друга?

- Полагаю, что нет.

- Странно. Ведь вас, белых, там было всего четверо. Могу я узнать, что именно так раздражало вас в моем брате?

- Если я отвечу, вы используете это против меня же.

- О нет, я умею быть справедливой.

- Ну что ж, извольте. Во-первых, я нашел, что у вашего брата предвзятое мнение о слишком многих вещах и что менять его он не собирается. Мы находились в стране, которой никто из нас не знал, среди дикарейиндейцев и людей, едва тронутых цивилизацией. Но капитан хотел, чтобы все шло так, как у вас в Англии. Он придерживался определенных правил и от других требовал того же. Честное слово, дай мы ему волю, он стал бы переодеваться к обеду.

- Я полагаю, вам не следует забывать, - возразила чуточку растерявшаяся Динни, - что мы, англичане, давно доказали, насколько важна внешняя форма. Мы преуспевали в любой дикой и дальней стране именно потому, что и там оставались англичанами. Читая дневник, я поняла, в чем причина неудачи брата. Он недостаточно твердолоб.

- Конечно, он не из породы ваших Джонов Булей вроде лорда Саксендена или мистера Бентуорта, - Халлорсен кивком указал на конец стола. - Будь он таким, мы скорее бы нашли общий язык. Нет, он предельно сдержан и умеет скрывать свои эмоции. Они снедают его изнутри. Он похож на кровного скакуна, которого запрягли в телегу. Если не ошибаюсь, мисс Черрел, вы принадлежите к очень старому роду?

- К старому, но еще не впавшему в детство.

Динни увидела, как взгляд Халлорсена оторвался от нее, остановился на Эдриене, сидевшем напротив, перешел на тетю Уилмет, затем на леди Монт.

- О старинных родах я с удовольствием побеседовал бы с вашим дядей, хранителем музея, - сказал американец.

- Что еще не понравилось вам в моем брате?

- Он дал мне почувствовать, что я здоровенный, неотесанный чурбан.

Брови Динни приподнялись.

- Мы попали, - продолжал Халлорсен, - в дьявольскую, - прошу прощенья! - в первобытную страну. Так вот, я и сам стал первобытным, чтобы устоять в борьбе с нею и победить. А он не захотел.

- А может быть, не мог? Не кажется ли вам, что вся беда в другом: вы - американец, он - англичанин. Сознайтесь, профессор, что мы, англичане, вам не нравимся.

Халлорсен рассмеялся.

- Вы-то мне ужасно нравитесь.

- Благодарю вас, но из каждого правила...

Халлорсен насупился:

- Мне, видите ли, просто не нравится, когда люди напускают на себя превосходство, в которое я не верю.

- Разве мы одни это делаем? А французы?

- Мисс Черрел, если бы я был орангутангом, мне было бы решительно наплевать, считает ли себя шимпанзе выше меня.