Джек Керуак - Подземные

ДОРОГОЙ БЭБИ, Разве не хорошо знать что зима подходит - поскольку мы так много жаловались на жару а теперь жара спала, воцарилась прохлада, ее можно было ощутить в сером воздушном стоке Небесного Переулка и в том как выглядело небо и ночи с более волнистым посверкиванием в уличных фонарях

- и что жизнь станет немножко поспокойнее - и ты будешь дома писать и хорошо кушать и мы будем проводить приятные ночи обернутые друг вокруг дружки - а ты сейчас дома отдохнувший и хорошо кушаешь потому что, тебе не следует слишком грустить

написано после, одной ночи, в Маске с нею и только что прибывшим и будущим врагом Юрием былым близким братушкой я вдруг сказал "Я чувствую себя невозможно грустно и типа я умру, что нам делать?" и Юрий предложил "Позвони Сэму" что, в своей грусти, я и сделал, да так старательно, поскольку иначе он не обратил бы внимания будучи газетчиком и молодым папой и времени на приколы нет, но так старательно он принял нас, троицу, сразу же пригласив, из Маски, к себе на квартиру на Русском Холме, куда мы пошли, я напиваясь больше чем обычно, Сэм как всегда лупцуя меня и приговаривая "Беда с тобой, Перспье," и "У тебя на дне твоего склада гнилые мешки," и "Вы кануки в натуре все похожи и я даже не верю что вы признаете это когда помирать станете" - Марду наблюдала развлекаясь, немножко пила, Сэм наконец, как всегда свалился мертвецки, но не всамделишне, мертвецки-желая, на маленький низенький столик покрытый в фут высотой пепельницами нагроможденными на три дюйма в высоту и напитками и всякими кнюсями, тресь, его жена, с младенцем только что из колыбельки, вздыхая одними глазами - Юрий, который не пил а лишь наблюдал бусиноглазо, после того как сказал мне в первый же день по своем приезде: "Знаешь Перспье ты мне теперь в самом деле нравишься, мне в самом деле хочется с тобой теперь общаться," что мне и следовало подозревать, в нем, как составляющее новый вид зловещего интереса к невинности моих занятий, которые существовали под именем, Марду

- потому что тебе не следует слишком грустить

было лишь милым замечанием оброненным Марду сердчишко которой разбить было очень легко про ту катастрофическую ужасную ночь - похожее на пример 2, тот что следовал за Лавалиной, ночь прекрасного мальчика фавна бывшего в постели с Мики за два года до этого на великой порочной дикой пьянке которую лично я организовал в те дни когда жил с Мики великолепной куколкой ревущей легендарной ночи, увидев его в Маске, и будучи вместе с Фрэнком Кармоди и всеми остальными, дергая его за рубашку, настаивая чтобы он пошел за нами по другим барам, везде за нами ходил, Марду наконец в расплыве и реве ночи вопя на меня "Или он или я черт побери," поскольку подземная помимо своего романа с Перспье но на самом деле не всерьез (сама она обычно не пьяница а горькая пьяница теперь) - она ушла, я слышал как она сказала "У нас вс°" но никогда ни на миг не верил в это и это было не так, она вернулась потом, я увидел ее вновь, мы покачались вместе, в очередной раз я был негодным мальчишкой и вновь нелепо как педик, это снова меня обеспокоило проснувшись в сером Небесном Переулке тем утром когда ревело пиво. - Вот признания человека, который не может пить. - И вот стало быть в ее письме говорилось:

потому что тебе не следует слишком грустить - и я чувствую себя лучше когда тебе хорошо

прощая, забывая все это печальное безрассудство когда все чего ей хочется делать: "Я не хочу идти никуда пить и напиваться со всякими твоими друзьями и продолжать ходить к Данте и видеть всех этих Жюльенов и всех остальных снова, я хочу чтобы мы остались тихо дома, послушали станцию КПФА и почитали или что-нибудь еще, или сходили в кино, бэби мне нравится в кино, на Маркет-Стрит, мне в самом деле нравятся фильмы." - "Но я ненавижу кино, жизнь интереснее!" (еще один облом) - в ее милом письме дальше:

Я полна странных чувств, переживая и перекраивая многое из старого

- когда ей было 14 или 13 может быть она прогуливала школу в Окленде и садилась на паром ехала на Маркет-Стрит и проводила весь день в одной киношке, бродя вокруг ловя глюки фантазий, заглядывая во все глаза, маленькая негритянская девочка скитающаяся по шаркающей беспокойной улице алкашей, громил, сэмов (4), копов, шнырантов, безумная каша толпа там оглядывает заглядывает везде сексуальноозабоченная толпа и все это под серым дождиком прогульных дней - бедная Марду - "У меня бывали сексуальные фантазии страннейшего сорта, не половые акты с людьми а странные ситуации на которые я тратила целые часы чтобы понять что к чему пока гуляла, и мои оргазмы те немногие что у меня бывали наступали, потому что я никогда не мастурбировала и даже не знала как, когда мне снилось что мой отец или кто-то бросает меня, убегает от меня, я просыпалась с такой смешной конвульсией и во мне было влажно, в бедрах у меня, и на Маркет-Стрит так же по-другому и тревожные сны сплетенные из того что я видела в кино." - А я думал О сероэкранный гангстер коктейльный дождливдень ревущий выстрел спектральное бессмертие киношка-развлекаловка груда шин черная-в-тумане Дикамерика но это сумасшедший мир! - "Милая" (громко) "вот бы я мог увидеть как ты гуляешь по Маркету вот так вот - спорим я и ВИДЕЛ тебя - спорим видел - тебе было тринадцать а мне двадцать два - 1944-й, ага спорим я тебя видел, я был моряком, я там всегда бывал, я знал все банды по всем барам..." Значит в ее письме говорится: