Гейвин Максвелл - Кольцо светлой воды

Текс Геддес, который работал со мной гарпунёром на акульем промысле, приехал ко мне в гости с острова Соэй, который он купил, когда промысел закрылся. Он оставил свой баркас на якоре в заливе перед домом, и мы так разговорились, что только поздней ночью он вспомнил о времени. Занавески были опущены и горели лампы, так что мы и понятия не имели о том, что во внешнем мире происходит нечто необычное. Текс вышел в дверь раньше меня, а я всё ещё был в доме, когда раздался его голос: "Господи Иисусе Христе! Да ведь это просто конец света, они пытаются сбить луну спутниками или что-то в этом роде!"

Я посмотрел на небо через его плечо. Оно действительно светилось как в жуткий судный день. Мы стояли как бы под громадным коническим шатром на арене, возможно, космического цирка, где в бесконечной высоте над головой многоцветный купол света висел как бы подвешенный в одной точке. Или в громадном увеличении вид знакомый нам по войне, когда стоишь в центре круга, а по всему его периметру прожекторы направлены на один самолёт. Но теперь эти лучи были в несколько миль шириной, наливаясь красным и пурпурным, зелёным и синим, пелена льда и огня, которая двигалась и сливалась с жутким, но далёким великолепием.

То тут, то там лучи прерывались и раскалывались как щепки при колке дров, но они всё время вздымались вверх к центральной точке и соединялись в медном, тускло сияющем кольце света. Пока мы смотрели, цвета стали меняться и смещаться, теперь вся северная часть неба стала багровой, а на западе оно приобрело холодное великолепие ледовой зелени. Изо всех природных явлений, которые мне доводилось видеть, это было одновременно и самое прекрасное и самое жуткое; оно пробудило во мне какой-то древний природный анимизм, так что я готов был пасть ниц, молиться и умолять о прощении.

По осени я предпринял ещё одну попытку приобрести себе выдру, но теперь надежды на это у меня стало уже меньше. Один приятель договорился о том, чтобы через лондонского посредника достать двух индийских выдр без когтей, одну себе, другую- мне. Говорили, что они молодые и ручные, девочка и мальчик.

Они должны были прибыть в лондонский аэропорт около часу ночи, а мы так беспокоились об их благополучии, что оба пришли их встречать. Однако, мы не нашли их следов, и подумав, что их направили посреднику, для которого это были живые деньги, отправились спать. Как только начался рабочий день, мы позвонили посреднику, и нам сказали, что выдры прибыли и что можно их забрать в любое время после двух часов. Мы прибыли туда, больше от нетерпения, чем по подозрению, в половине второго. Ящик всё ещё был закрыт, как он и простоял с ночи. Оба обитателя его были слабыми, дрожащими, перепачканными своим помётом и мочой, и еле держались на ногах. Они померли поутру на следующий день, моя в ветлечебнице зоопарка, а моего приятеля- на коленях у его жены, она бодрствовала всю ночь, пытаясь выняньчить это жалкое бедное создание.

И вот именно такие люди, которым отвратительны такие случаи, конечно же, своим участием и сохраняют тошнотворный рынок живыми зверями, и после этого я решил, что больше не буду даже пытаться импортировать выдр по обычным каналам.

Такие неудачи сами по себе могли обескуражить человека и менее решительного чем я, но впереди был ещё один случай, который казался гораздо более заманчивым, чем все предыдущие, так как на этот раз все преграды были уже как бы позади. Один ветеринар из Сингапура доставил в английский зоопарк прирученную, жившую в доме выдру. Эта новость мгновенно дошла до меня, и я сразу же предложил обменять на неё Кико, которая стоила на рынке раза в четыре больше выдры. Мое предложение было принято в письменном виде, и я отправился из Камусфеарны на юг, чтобы забрать свою покупку. За те сутки, пока я добирался туда, один из моих приятелей, ничего не зная о сделке, попытался раздобыть эту выдру для меня, и с этой целью связался с бывшим владельцем, который в то время был в краткосрочном отпуске на севере Англии. По каким-то причинам этот господин настаивал, чтобы зверёк оставался за решёткой (и кстати, чтобы воду ему давали только для питья), и вот, в результате возникших разногласий и достойной сожаления робости служащих зоопарка, он остался там и по сей день.

После третьего провала я принял решение вырастить щенка в Шотландии, и с этой целью вернулся в Камусфеарну весной 1959 года, чтобы остаться там на продолжительное время.

Я пробыл там не больше недели, когда произошёл самый странный эпизод в саге моих усилий по замене Миджбила, такое из ряда вон выходящее совпадение, которое настолько попахивает выдумкой, что, если бы не было свидетелей или если бы оно случилось в другой стране, я даже, пожалуй, и не стал бы писать об этом.