Гейвин Максвелл - Кольцо светлой воды

Мораг пошла вброд, но дно было илистым и топким, и она увязла почти по пояс, пока не поняла, что не сможет дотянуться до лебедёнка. Тогда он повернулся и потянулся к ней, перестал бить крылами и затих. Мораг протянула руку и пошарила в воде под ним. Она нащупала проволоку, потянув за которую, вытащила ржавый железный капкан, захвативший его ногу. Капкан ставили на лису и привязывали его длинной проволокой, чтобы лиса утопилась и тем самым избавилась от мучений.

Мораг подняла лебедёнка из воды, он покорно сидел у неё на руках, пока она раскрывала капкан, а в это время оба родителя подплыли к ней и стали по обе стороны от неё, ручные, по её словам, как домашние утки. Они не уплыли даже тогда, когда она положила невредимого малыша на воду и стала выбираться на берег.

Лебеди тогда пробыли неделю, а то и больше, и теперь уже не ждали её зова, чтобы поприветствовать её. Каждый раз, как она открывала дверь, их голоса как серебряные колокольчики звенели ей с озера через дорогу. Если бы у Йитса были такие же странные чары, что и у Мораг, то его пятьдесят девять лебедей, пожалуй, сразу не взлетели бы, а его знаменитое стихотворение так и осталось бы ненаписанным.

Мораг увлеклась животными вовсе не из-за бездетности, как это бывает со многими старыми девами, - у неё трое сыновей. Старшему, Лахлану, когда я приехал в Камусфеарну, было тринадцать лет, и у него были братья-близнецы, Юван и Дональд, которым было одиннадцать. Близнецы были энергичными, общительными и внимательными, всегда стремились помочь, хоть это не всегда у них получалось.

Всего лишь несколько недель спустя я подружился с их семьёй, и именно они по вечерам после школы приносили мне почту из Друимфиаклаха, а по выходным выполняли различные хозяйственные работы у меня в доме. Они красили внешние стены дома белой краской по крайней мере на ту высоту, на которую хватало их роста и сломанной лестницы. Они таскали тяжёлый белый порошок сюда вниз из Друимфиаклаха в бумажных мешках, и однажды я предложил им свой рюкзак, так, пожалуй, было удобнее. Они очень обрадовались этому, и на следующий день вернулись с рюкзаком, под завязку наполненным этим порошком. Не только сам мешок, но и всевозможные кармашки на молнии, которые были предназначены для таких вещей, как зубные щетки и табак. Это было девять лет тому назад, близнецы уже давно стали взрослыми и вышли в люди, но в сырую погоду по швам моего рюкзака ещё можно вполне заметить следы беловатой пасты.

Постепенно хозяйство Мак-Киннонов стало частью моей жизни, моей единственной связью с удалённым миром магазинов и почтовых отделений, телеграмм и раздраженья, от которого мне так хотелось избавиться насовсем. Обеспечить дом продовольствием всегда непросто, в особенности когда к нему нет дороги, но гораздо труднее делать это тогда, когда до ближайшей деревни, в которой больше одного магазина, по дороге от тридцати до сорока миль. Почта приходит в Друимфиаклах один раз в день по сложной системе морского и автомобильного транспорта из той деревни, где находится железнодорожная станция. Оттуда её везут на моторной лодке в маленькое селение в пяти милях от Друимфиаклаха, где вначале огромный старый "Хамбер", а теперь "Лэндровер" принимает её и развозит по разбросанным по округе жилищам. Я, таким образом, могу быть практически уверен, что получу хотя бы одно почтовое отправление в день, если протопаю в Друимфиаклах за нею (правда иногда в плохую погоду лодка не ходит, и бывали случаи в этой глуши, что весь мешок с почтой отправляли на остров Скай то ли по недосмотру, то ли по халатности). Ответ на это письмо я оставляю в Друимфиаклахе только на следующий день, чтобы его забрал "Лэндровер" утром послезавтра. Так что, если, скажем, я получил письмо во вторник вечером, то мой корреспондент получит ответ только в пятницу. Газеты доходят ко мне только вечером на следующий день, если я сам не схожу в Друимфиаклах за ними. Из-за большой высоты окружающих гор из радиоприёмника доносится едва различимый шёпот. Прижав к нему ухо, можно с трудом уловить обрывки новостей, чаще всего о войне, либо о слухах о войне, либо навязчивые и непрошеные ритмы рок-н-ролла, похожие на мышиный писк и напоминающие о далёком сумасшедшем человечестве. Плохая слышимость гораздо больше подчеркивает изолированность Камусфеарны, чем полная тишина.

Обмен письмами частенько занимает целую неделю, и наиболее нетерпеливые из моих друзей в такой ситуации в отчаянье слали мне массу телеграмм. Единственный путь, по которому можно доставить телеграмму, кроме "Лэндровера", привозящего почту в Друимфиаклах по вечерам, - это поездка на велосипеде по крутым и опасным тропинкам от почты до Друимфиаклаха, а затем полторы мили пешком под откос.