Дан Маркович - Перебежчик

13. Клаус - Белоусов, суперкот.

Утром пять градусов выше нуля, листья светятся каждый своим светом. Снова встречает меня троица молодых. Первый, конечно, Макс. Вылезает из своей кучи, потягивается, стряхивает с клочковатой шерсти листья... Каждый день пытаюсь вырывать из него клочья, он грозит кривым зубом, но не цапает меня... Вот Люська, она по утрам голодна, орет, и трясет пушистым хвостом как заправский кот, толкает Макса, и они соревнуются, кто первый впереди меня. Вот и Хрюша, снова спрыгивает с козырька, брякается об асфальт, подбегает и долго объясняет, как ждал меня, и что приходил Серый, а он показал ему кузькину мать... Затаился, наверное, и наблюдал, как тот расхаживает по кухне... Молодые все в сборе. А дома в дверях меня встречает старина Клаус, или, как я его уважительно называю, Клаус-Белоусов, суперкот. Это звание легко не дается. Первый мой суперкот Феликс многому меня научил, например, высокомерию по отношению к мелочам жизни, и стойкости к передрягам, которых у нас хватало. Но о Феликсе еще будет время поговорить. Клаус большой темно-коричневый кот. У него круглые желтые глаза, ясные и наивные. Он притворяется наивным, а на самом деле хитер, настойчив, и коварен, если его обидеть. Ничего не забывает. Он никогда не воюет из-за мелочей, но если уж становится на тропу войны, то берегись... У него очень длинный и толстый белый ус - единственный, и отрастает до большой длины. Без уса он не был бы таким хитрым и мудрым, я думаю. Поэтому у него второе имя - Белоусов. Он такого же роста как Стив, самый большой мой кот, но чуть короче его. И таких же объемов, как Серый, но чуть ниже Серого. Но он славен не ростом, силой или быстротой. Он известен умом, памятью и осторожностью, которая сочетается со смелостью. Он долго обдумывает, а потом моментально действует. Вот такой он - суперкот Клаус. Он, оказывается, тоже ночевал дома, слышал и видел с балкона, что я иду, как прыгает, голосит Хрюша, и Макс вылезает из своей кучи, и Люська крутится вокруг меня, пронзительно пищит... Он не тронулся с места, понимая, что нет смысла суетится, я ведь сейчас иду наверх, зачем тревожить старые кости?.. А кости, действительно... Много лет прошло, а я помню в мелочах этот день. Ему было около года... как Шурику... Я ходил сюда еще другими путями, по улицам города, подходил к нашим домам со стороны оврага - там, где мостик. И увидел, что какой-то черный перебежал дорогу и пропал в высокой траве. Он странно бежал, быстро, но с согнутыми ногами, так, что брюхо волочилось по земле... С тяжелым чувством я поспешил туда, и нашел Клауса. Он лежал, подняв голову, как будто отдыхая, и смотрел на меня, но с места не сдвинулся. Я наклонился, чтобы поднять его - и почувствовал, что он повисает у меня в руках, как тряпочка. И тут он закричал... Я принес его, положил на диван. Позвоночник... Он смотрел на меня и тяжело дышал, но страха в глазах не было. А я плакал, и так мы просидели долго, я ничего сделать не мог. Недавно умер мой Феликс, а ко мне пришел, неизвестно откуда, молодой черный котик, как будто хотел заменить старого друга. Я верил, что это Феликс вернулся ко мне. Потом он сполз с дивана и, выгнув спину, сгорбившись, поковылял в ванную, в темный угол, а я шел за ним и не знал, то ли взять его на руки, то ли оставить в покое... Попытался поднять, но он заворчал - я сам... Таким он и остался - все сам да сам! Повезло - он выжил, и стал большим лохматым котом с перебитым ухом и отчаянными желтыми глазищами. А у меня появлялись, крутились вокруг все новые и новые, голодные, усталые, больные... И Клаус отчаянно ревновал, завидовал тем, кто сидел на коленях. И только когда кругом никого, и тишина, - он прыгает ко мне, долго смотрит в лицо, приблизившись так, что чувствую его дыхание, вижу все шрамы и царапины, и сморщенный кусочек левого уха... Он укладывается и урчит так громко, пронзительно, даже визгливо, что у меня звенит в ушах. Так вот, Клаус... Сегодня он снисходительно смотрел, как я разворачивал свой нищенский кулек - остатки жареной картошки, кусочек творога. Он и не подошел, в то время как свора молодых рвала и метала, отчаянно толкая друг друга. Клаус умеет находить еду. Он самый умелый помоечник: никто не может так глубоко раскопать, найти лакомый кусочек, например, остатки копченой колбасы, которая, оказывается, не перевелась, а просто исчезла с моего горизонта. Сзади шорох, и из ванной комнаты вылезает Алиса. Поперек ванны фанерка, на ней она ночевала, в теплоте и темноте. Я тут же бросился получше устраивать ее место, бросил на фанерку теплую тряпку. Она заинтересовалась, прыгнула, стала нюхать... Тряпочка ей понравилась, и не обращая внимания на картошку, она устроилась дальше спать. И с едой сегодня особенно повезло - соседка, единственная не злобная, принесла вермишелевого супа со свиными корочками, очень аппетитными. Коты обожают вермишель, лапшу и прочие продукты из муки, особенно, если в мясном супе! Суп прокис, но это не помешало нам. Получился праздник. И я вспомнил, что день рождения у меня, 66 лет. И еще один подарок ! - на кровати, где я сижу и печатаю эти заметки, спит Стив. Все это время он и не шелохнулся. Осень, старые коты долго спят, накапливают жирок... Я взгромоздился рядом с ним, он чуть подвинулся, а потом прижался к моему боку. Во сне он простил меня, а наяву еще помнил свои мучения. Он медленно, постепенно приближается ко мне, иногда позволяет себя потрогать, мурлычет, когда глажу... А вот Серый не умеет мурлыкать. Я вспомнил Серого недаром, ведь он когда-то домашний был. Теперь Стив рядом, Алиса в ванной комнате, Хрюша пытался поспорить с печатной машинкой, что гремит на коленях, но плюнул, отметил все углы комнаты, несмотря на мои просьбы и угрозы, и убежал на балкон. А вот и Костик... Есть у меня еще один кот.