Роберт Персиг - Лайла (Исследование морали)

Не нужно говорить об их секрете: как они слабы. Тогда считают, что ты этого не замечаешь. Если же сказать об этом, они страшно сердятся. И тогда они воистину начинают ненавидеть тебя. Начинают обзываться. Так это было в Рочестере. Но она всё же говорила им правду. Поэтому они стали говорить, что она больная. Правды слышать они не хотят. И если сказать им её, они постараются сделать с тобой что угодно.

Сильно болят ноги. Надо бы снять туфли и пойти босиком. Несмотря на холод.

Босиком будет приятно пройтись. Она пройдётся ещё немного. И если не покажется река, то она пожалуй снимет их. А может быть разденется совсем.

Ей припомнилось, как однажды она шла домой, и пошёл дождь. А на ней было новое платье. Она старалась укрыться под деревьями, и чувствовала себя ужасно. Она знала, что дома ей попадёт, так оно и вышло. Одежда на ней была такая мокрая, как будто бы она купалась. Пока она шла, туфли хлюпали, она села у обочины в своём новом платье и заплакала, а дождь так и хлестал. Затем ей стало лучше.

Может, ей посидеть и теперь. Нет, только не здесь. Не сейчас.

Она оперлась о столб указателя, сняла одну туфлю, затем другую. Так-то лучше.

Босиком идти так приятно.

Хочется снять всё. Просто снять всё с себя. Тогда кто-нибудь остановится и поможет ей. Ведь её не замечают именно из-за одежды. А если снять с себя всю одежду, то тогда они поймут, что она всё-таки здесь.

"Никогда ты не будешь счастлива таким образом , Лайла". В такие минуты ей всегда слышался голос матери. Маленькие глазки-бусинки. Мать всегда была права.

Удовольствие ей доставляли только две вещи: быть правой и думать о том, насколько она лучше всех остальных. Если ты сделаешь какое-нибудь хорошее дело, она промолчит. Но если сделаешь что-либо не так, то она будет талдычить об этом без конца.

Но ведь ты же знаешь, что не делаешь ничего плохого. Ты никого не обижаешь, ничего не крадёшь, и всё же люди ненавидят тебя за это.

Если по настоящему полюбишь кого-то, то тебя за это готовы убить. Приходится ненавидеть их и делать вид, что любишь. Тогда тебя станут уважать. А зачем тогда жить, если можно лишь ненавидеть их и испытывать ненависть к себе? Ей так обрыдло жить в этом мире, где все ненавидят друг друга.

И как только они могутжить при всей этой ненависти? Она же бесконечна. И она сама уже становится такой. Они вынудили её к этому. Так вот получается. Они втравили её в это, и ей не выбраться. Она пыталась избавиться от этого, но не смогла. Ничего не осталось. Они отняли всё.

Они хотят лишь испачкать тебя. Именно это они и стараются сделать. Испачкать, чтобы ты походила на них. Выплёскивают свою грязь в неё и затем говорят:

"Послушай, Лайла, ты ведь шлюха! Ты просто плеть!"

Они терпеть не могут, когда люди занимаются любовью. А затем начинается кулачная драка, где кому-то крепко достаётся, все перепачкаются кровью, и они просто обожают это. Или же затевается война или что-нибудь ещё. Они настолько запутываются, что стараются втянуть и тебя, чтобы запутать. Они хотят впутать тебя так же, как запутаны сами, а когда это им удаётся, ты им нравишься. Тогда говорят: "Лайла, ты просто молодец!" На самом же деле они сами безумцы. Не знают они тебя, Лайла. Никто тебя не знает. И никогда не узнает!Но Господи боже мой, а сама-то ты знаешь их?!

А после они становятся такими спокойными. Это когда они начинают задумываться, как бы уйти от тебя. За минуту до прихода ты для них Царица Мира, а минуту спустя ты просто мусор.

Вот как капитан. Вот он получил своё удовольствие. А вот уже хочет, чтобы она убралась. И теперь отправится со своей яхтой, деньгами и всем остальным во Флориду, а её оставит здесь.

Вокруг на улице никого не было, а у неё возникло ощущение, что за ней следят.

Казалось, что если вдруг обернуться, то увидишь кого-то у себя за спиной.

Темные здания вокруг казались ей невиданными прежде. Какое-то скверное кино, где убивают людей.

А чего это она так испугалась? Бояться-то ведь нечего. По крайней мере, никто её не ограбит. Им всего лишь достанутся вот эти рубашки. Вот будет смеху. "Нате, - скажет она, - возьмите рубашки". Они и в толк-то не возьмут.

Она оглянулась, чтобы посмотреть, что выйдет. Ничего нет. Большинство окон темны. И только кое-где за занавесками горел свет. В одном из окон светился небольшой оранжевый круг. Он был похож на лицо.

Кто-то выставил в окно фонарь-тыкву. Как та ведьма в витрине. Канун дня всех святых.

Как та старуха бомжиха вчера, похожая на ведьму. Она как-то странно посмотрела на Лайлу. Как будто узнала её. А может она и сама в действительности ведьма! Вот почему она так на неё смотрела.