Андрей Дай - Андреевский крест

– Ури, Ури! Где у него кнопка?! – взвыл бывший матрос и заржал, как конь. – Куда совать карты, мы знаем! А как включить твою ЭВМ?

– Может это просто игра? – не слишком уверенно предположил Леха. Все утро он проиграл с шайкой малолетних шулеров в карты и был слегка… в расстроенных чувствах, спустив все карманные деньги. – Вроде домино. Тут вот две шишки и тут две. Их складываем вместе…

– И че дальше? – заинтересовался я. – В каждой из канавок по тринадцать лунок. И пластин точно столько же. По ходу «костей» только на одну хватит. Че-то маловато для игры.

– Но гипотеза интересная, – пробормотал Егор. Ненавижу, когда он вот так вот начинает смотреть в пустоту. Про все вокруг забывает. Может прямо на ходу замереть в какой-нибудь нелепой позе и торчать так, пока не «отомрет» или кто-нибудь не отвлечет. В детстве это так мать пугало, что она его по врачам стала таскать. Ну а те и рады стараться. Выискали, суки, гору всевозможных болячек и так родителей застращали, что те наотрез отказались пустить среднего с нами – в секцию самбо. У нас в квартале болтали, что Егорка, мол, припадочный. Мы с младшим знали абсолютно точно, что это не так, и дрались, бывало, за честь семьи до кровавых соплей. А вот с тем, что брат не такой, как мы с Лехой, – с этим не поспоришь.

– Давайте-ка, пацаны, начнем с начала, – предложил я. – Я буду говорить, а вы подсказывайте и поправляйте, если че.

Дождавшись согласия большинства, кроме временно потерянного для Вселенной Егора, я начал:

– Тысячи лет назад здесь жили древние папуасы…

– Слышь, Андрюх. В натуре, ты еще от Адама начни, – вспыхнул Поц.

– «Слышь», Мишенька, зовут мышь, – рыкнул я. Бляха от ремня, только мысли в кучу соберешь, только что-то сложится, этот умник вылезает. – А я хомячков еще в детстве отлюбил.

– Проехали, – поднял ладони шофер. – Без базара. Папуасы тут жили-поживали и добра наживали. Плодились и размножались…

– Помолчи. – Леха вроде легонечко ткнул пальцем куда-то в грудь своему брату-мореману, но Поцу хватило. Так и замер, выпучив глаза и открыв рот. – Че, брат, там дальше?

– И вот какую хрень я заметил, – кивком поблагодарив младшего, продолжил я. – Там, на правом берегу реки, полно курганов. Там они предков своих хоронили. Тетки с детьми верст по пять и вниз по течению, и вверх все исходили, а на нашей, левой стороне, могил нет. А вот это, подковы эти с пластинками, – есть. Почему?

– Почему? – завороженно повторил за мной мичман.

– Может, типа та сторона для мертвых, а эта для живых? Осталось только понять, за каким живым аборигенам нужны были эти штуки.

– Ха, – очнулся Миха.

– И вот еще че, – выдержав театральную паузу, продолжил я. – Имейте в виду! Предки один раз положили пластинки в подкову и больше не перекладывали.

– Почему ты так думаешь? – вскинул глаза брат.

– Охренели бы каждый раз каменный щит разбирать-собирать, – хихикнул я. – Лебедок у них не было. Все ручками…

– Ну и выдолбили бы одну подкову, – пожал плечами Поцман. – Зачем еще две? Настроить не могли?

И замолчал, наблюдая, как наш «лунатик» перебирает пластинки на столе, выискивая что-то, одному ему ведомое. Потом Егор и вовсе сгреб всю добычу и убрел в душный шатер с раскопом.

– Надо в поселок ехать, – вздохнул Миха и с надеждой посмотрел на меня. Я его отлично понимал. Надо! В лагере больше не оставалось ни капли спиртного, а иногда для смазки мозгов, так сказать, требовалось хлебнуть чего-нибудь холодненького и пенного. Оставалось решить главный вопрос: придумать причину для посещения Чемала. Жены были резко против, а перед этим спрятали или, быть может, даже уничтожили наши запасы. Устроив тем самым нам, бляха от ремня, сухой закон.

– Может, тебе че-каво по работе надо позвонить? – просветлел лицом мичман. – А тут связи-то нема.

– Натаха выкупит, – тихонько, чтоб устроившие какую-то возню у костра тетки не услышали, возразил я. – Я, дурень, ей полдороги пел, как славно отдохнуть от трудов наших тяжких.

– Идите все сюда, – позвал Егорка. – Я собрал.

Мы переглянулись, встали и пошли. Собрал он там чего-то или нет, а повод перетереть с пацанами о методах безобидного обмана наших благоверных в отдалении от их чутких ушей был отличный.

– Темно, – посетовал я, пытаясь разглядеть предмет гордости среднего, уложившего плитки на их законные места в канавки. – Ни хрена не разглядеть.

– У меня фонарь-переноска на двести двадцать есть, – засуетился чувствовавший за собой косяк Миха. – Ща притартаю. «Хонду» запустим, светло как днем будет.