Анатолий Логинов - Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар

В Норвегии же образовался слоеный пирог. Бравые егеря генерала Диттля, продолжая бессмысленное сопротивление, отступали под натиском стрелковых дивизий Северного фронта, а на юге уже высадились части королевской норвежской армии, усиленные английскими и польскими частями. Они начали очищать от сопротивлявшихся и сдававшихся в плен немцев территорию Норвегии, продвигаясь на север.

В Финляндии, горячо молясь на мудрого Маннергейма, сумевшего удержаться на грани вступления в войну, и простив русским захваченный ими район Петсамо, народ с нетерпением ждал русской официальной делегации. Часть деловых людей, уже дождавшись выгодных предложений, поспешно закупала через свои конторы в Канаде и Аргентине зерно и грузила его на пароходы. Увы, получить свои прибыли им не удалось – пришло известие о введенном на поставки зерна англо-американском эмбарго.

Франция. Виши. Район Кале

Маршал Петен внешне выглядел невозмутимо. И только бросаемые им время от времени взгляды в сторону раскрытой на столе газеты «Матен» и лежащих рядом с ней бумаг выдавали его внутреннее состояние. Все шло абсолютно наперекосяк, все его расчеты оказались неверны, и теперь оставалось только торговаться за приемлемые условия. Даже неудачи немцев на востоке и смерть Гитлера не так напугали маршала, как полученные сегодня известия. Все предыдущее вполне укладывалось в старую поговорку «На войне, как на войне» и не могло особо взволновать старого вояку, не дрогнувшего в период огромных потерь под Верденом в Первую мировую и твердой рукой взявшего власть после поражения армии, но сведения о применении русскими невиданного по мощности оружия сломали старого бойца. Он хорошо знал силу современного огня, однако одна бомба, уничтожившая целый район, не укладывалась в его представление. Это было нечто запредельное, нечто адское, и страна, владевшая таким оружием, могла делать в мире все, что хочет. Именно эта беспредельная сила, не имеющая преград, приближалась сейчас к границам его милой, его родной Франции. Что бы ни говорили и ни писали его противники, маршал был патриотом. Просто он считал, что Франция может сохраниться и процветать только под его руководством, двигаясь по намеченному им пути. И важнейшими принципами его политики была дружба с Германией и борьба с коммунизмом. Теперь эти принципы рухнули, теперь рухнуло дело всей его жизни, так как коммунисты попущением Божьим стали всемогущи. И он, человек, начинающий все документы, подобно французским королям, словами: «Мы, Филипп Петен, маршал Франции…», он, считавший себя равным Наполеону, сейчас с нетерпением ждет русского посла, чтобы узнать определенную для него кем-то в далекой варварской стране судьбу.

Прибывший в сопровождении министра иностранных дел А. Бетуара советский посол А. Ф. Богомолов был немногословен и сух. После обмена приветствиями и небольшого вводного разговора он вручил Петену меморандум правительства СССР с предложением об оказании помощи Франции в борьбе с незаконным вторжением английских империалистов и в обеспечении вывода германских войск. Петен, давно ожидавший чего-то подобного, сразу согласился.

Через несколько дней по всей территории Франции на военных аэродромах и посадочных площадках начали высаживаться десантники 105-й, 106-й и 11-й парашютно-десантных дивизий. Передовые отряды высаживались или посадочным способом, или на парашютах, а вслед за ними садились транспортные самолеты Ил-12, Ил-14, Ту-4Т, Ту-4Д и Ту-75, а также буксируемые ими транспортные планеры Як-14. Из них на французскую землю выползали легкие самоходные установки с длинноствольными пушками, автомобили с прицепленными к ним пушками и минометами. Для усиления огневой мощи 38-му воздушно-десантному корпусу придали два минометных полка, один со 160-миллиметровыми минометами, а второй – смешанный, с дивизионом новых 240-миллиметровых минометов. Встречающие русских немецкие и французские солдаты с изумлением рассматривали незнакомые крупнокалиберные минометы, похожие на мортиры, буксируемые автомобилями, и небольшие, низкие, но маневренные самоходки. Десантники частью прямо на самоходках, частью на своих, немецких и французских автомобилях выезжали в предписанные районы. Около Кале, занятого англичанами, высадилось два полка 11-й гвардейской воздушно-десантной дивизии – 51-й и 137-й. Они начали менять на позициях только немецкие части, оставив на фронте части 16-й французской дивизии. Кстати, командир корпуса потребовал немедленно освободить из-под домашнего ареста генерала Латра де Тассиньи, бывшего командира 16-й дивизии, отказавшегося воевать вместе с немцами против войск «Свободной Франции». Сначала Латр де Тассиньи не собирался возвращаться на должность, но после длительной беседы с генералом Г. И. Хетагуровым, закончившейся распитием нескольких бутылок шампанского, снял все свои возражения. О чем они беседовали, никто никогда так и не узнал, на все вопросы журналистов и коллег генерал отвечал усмешкой и невнятными отговорками.