Юрий Корчевский - Истребитель. Ас из будущего

Человек бросился в воду. Несколько секунд – и он уже у самолета.

– Держи, летун! Помогать будешь, одному мне не справиться.

Сверху, в круглое отверстие люка, прямо на Тихона свалилась небольшая и мокрая бухта веревки.

– Ты привяжи ее к чему-нибудь.

Тихон привязал конец веревки к вертлюгу пулемета.

Человек выбрался на берег. Оттуда донеслась короткая возня, а затем – плеск воды.

– Принимай осторожнее, тяжелый.

Ба! Так это обвязанное поперек груди тело в немецкой форме! И что странно – руки связаны, во рту кляп. Пленный?

Тихон с трудом втянул его на фюзеляж и перекинул в люк. Пленный ударился, застонал. С великим напряжением сил Тихон протащил его через дверцу в пилотскую кабину, потом – в третий, средний, отсек самолета. Там находилось масло и бензобак, но было место и для того, чтобы втиснуть туда человека. Именно туда он пленного и определил. Тесно, но полет можно выдержать.

Снаружи по корпусу уже раздавались удары кулаками:

– Принимай!

На этот раз это был разведчик, раненный в плечо – бинты были наложены прямо поверх немецкой формы. Он был в сознании и постанывал сквозь стиснутые зубы, по-видимому, потерял много крови. Лицо его было бледным, и помогать Тихону разведчик был не в силах.

Тихон развязал обвязывающую раненого веревку и затащил его в пилотскую кабину. Там было сиденье, и предназначалось оно для летчика-инструктора в учебных полетах – перед ним устанавливали съемный штурвал. Там же в полете мог находиться летчик-наблюдатель при ледовой разведке.

Третий разведчик и вовсе испугал Тихона. Дотронувшись до него, пилот пришел в ужас – тот был холодным, неживым.

– Он же мертвый! – крикнул Тихон «отправляющему» ему пассажиров разведчику.

– Помоги забраться! – вместо ответа услышал пилот.

Последний из группы ухватился за протянутую Тихоном руку, взобрался в самолет и втащил за веревку узел с одеждой. С него ручьем текла вода, а самого трясло от холода.

– Да, мертвый! Командир наш… Что, бросать его? Мы его десять километров несли! Закон в разведке такой – своих не бросать. Взлетай! Времени нет, егеря на хвосте!

– Обвязывайся веревкой и прыгай за борт!

– Ты что, летун, рехнулся?

– Надо самолет бортом к берегу развернуть! – крикнул ему в ухо Тихон. – Заднего хода у меня нет!

Разведчик обвязался веревкой и спрыгнул с «амбарчика». Вода была ему по плечи. Упершись ногами в камни на дне, он закряхтел-замычал от напряжения, и нос самолета стал медленно отворачиваться от берега. Ну, еще немного!

Когда появилась возможность развернуть самолет двигателями и рулями, Тихон свесился за борт:

– Хорош! Давай руку!

Однако разведчик обессилел уже до такой степени, что, поднимая руку, он не удержался и упал в воду.

Тихон подтянул его за веревку и буквально втащил в салон самолета.

Разведчик вцепился руками в край люка, тело его била крупная дрожь, и Тихону было слышно, как его зубы стучали от холода. Он без церемоний дернул его за ногу – больше ухватиться было не за что. Был бы ремень, получилось бы сподручнее.

В носовом отсеке тесно. Тело убитого командира лежит, и рядом место – только ступни поставить.

Тихон втолкнул разведчика в пилотскую кабину и закрыл дверцу. Убитому, лежащему в носовом отсеке, холод не повредит, а разведчику надо где потеплее. И единственное место, куда его можно поместить, так это в третий отсек, рядом с пленным, возле маслобака. Есть еще место в четвертом, где хвостовой пулеметчик сидит, но там щели, да и ветер в полете сильный. Без мехового комбинезона, мокрый и замерзший, разведчик в сосульку превратится.

Тихон просто упал в свое кресло. Времени пристегивать парашют уже не было, да и смысла – тоже. Ежели собьют, как он выпрыгнет, коли в салоне у него разведчики? Если уж суждено будет погибнуть, то всем.

Дал газ, правую педаль вперед, и самолет описал на воде полукруг. Смутно был виден выход из шхеры, да и то по отблеску звезд на воде. Медленно двинулся вперед. Своеобразные ворота из скал были уже совсем рядом, когда раздался звонкий щелчок по металлу, за ним – другой.

Тихон насторожился, но природу звуков понять не смог.

И вдруг рядом с кабиной – очередь трассирующих пуль. Черт! Немцы сзади и со скалы сверху бьют!

Тихон двинул ручку газа вперед до упора – сейчас вопрос жизни и смерти решали секунды. Даже если оторвет один поплавок с крыла – не страшно, главное – убраться отсюда.

Двигатель начал разгонять самолет, но что-то уж очень медленно. И рев у него был не такой, как всегда.