Дарья Аредова - Не наша сказка (СИ)

Цветы, колокольчики, фигурный хлеб, танцы и сладкая медовуха… свадьба как свадьба, ничего необычного. Да еще, пожалуй, стоит упомянуть серебряные венчальные браслеты, которые заковывались прямо на руке в единое кольцо, и вместо голубей здесь были жаворонки. Почему жаворонки – я, если честно, так и не поняла, да никто и не объяснил. Я сидела рядом с женихом и активно старалась напиться, чтобы ничего не чувствовать, но то ли от обильного количества еды, которой меня пичкали, то ли от нервов, крепкая медовуха не брала сознание, хоть убей. Я будто пила простую газировку. Кружками.

Торжество так бы и сливалось в единую шумную бестолковость, но Патрик и тут отличился. Я вздрогнула, когда в наступившей тишине он затянул обещанную грустную балладу.

Ласточка вольная, крылышки черные,

Скор и бесстрашен полет твой стремительный

Ветер игривый, да выси просторные –

Что еще надобно, все ли ты видела?

Птица весенняя, юная странница,

К жесткой ладони прильнула доверчиво.

Ласточка-ласточка, что мне останется?

Видеть, как тенью становится женщина.

Крылья раскинула, взмыла отчаянно –

Только в решетку, да перья подрезаны

Поздно пустые давать обещания.

Поздно спасать. И жалеть.

Поздно…

Если бы…

…Если бы ты мог что-нибудь для меня сделать, дорогой товарищ. Хоть что-нибудь кроме песни. Но ты и себе-то не можешь помочь, куда уж о других. Я чуть улыбнулась Патрику в благодарность, очень надеясь, что он заметит мой жест. Заметил. И улыбнулся в ответ.

В тот момент мне сделалось так тепло, что на глаза навернулись слезы. На одно мгновение я почувствовала, что не одна.

Всего на одно мгновение. Но и его было достаточно, чтобы не сломаться.

Дольгар, в отличие от меня, накидался моментально. Может, потому что был худой, или печень посадил неправильным питанием, но жениху уже пару часов спустя сделалось хорошо. И тут как чертик из табакерки нарисовался… нет, зря я его чертиком назвала. Это ж целый чертище. Только что не рогатый, да без копыт. Вместо копыт на ногах гостя красовались сапоги со шпорами. Сам он был толст, бородат и слегка поддат. Красно-землистая харя лоснилась, будто он давно не умывался, а под ногтями залегла жирная траурная кайма. От запаха кавалера даже Дольгар поморщился. Ладно, признаю, мой новоиспеченный муж не так уж и плох. Он, хотя бы, моется. И пивного пуза, сделавшего бы честь любой беременной, у него нет…

— Брат… – начал пузатый – и вот тут я обалдела. Брат?! Этот ходячий кошмар Мойдодыра – брат брезгливого Дольгара?! Впрочем, как выяснилось впоследствии, он приходился зарлицкому господину кем-то вроде очень дальнего родственника, седьмая вода и даже не на киселе. Но тогда я, признаться, удивилась. – Брат, наконец-то ты нашел себе жену! Теперь хозяйство не развалится, а?.. – Тут Бочонок расхохотался так, что из-под стола шарахнулась собака, а я с трудом подавила желание отереть брызги слюны с лица.

— Хозяйство в надежных руках, – тонко улыбнулся Дольгар, после чего «братья» отошли в сторонку поговорить. Знай я, о чем именно они там договаривались – сделала бы себе харакири ритуальным кортиком, но я не знала, а потому осталась сидеть.

И зря…

Вначале Дольгар великодушно уступил меня Бочонку. Он так и сказал: «ты все равно не девица». И запер нас в спальне.

Бочонок пьяно икнул и принялся стаскивать верхнюю рубаху, а я автоматически метнулась к окну. Обнаружила на нем решетку и решила пустить в ход дипломатию.

— А может, спать, а?.. – улыбнувшись кавалеру в лучших традициях голодной гиены, предложила я. Кавалер, не впечатлившись, принялся за штаны. Я бодренько протянула ему кувшин с вином. – Выпьем?

— Не, – проявил чудеса выдержки Бочонок, решительно отодвигая кувшин ручищей. – Чай, на свадьбе твоей напились.

По-моему, ты-то уж точно и целым ликеро-водочным заводом не налакаешься вдоволь, едва не выдала я, вовремя прикусив язык. Было совсем не до шуток. Если интимную близость с Дольгаром, путем длительного и старательного самоубеждения, я уже не воспринимала, как событие страшнее ядерной войны, то Большой Брат просто-напросто вызывал брезгливость. Аж до трясучки.

— Ну, тогда я выпью! – просипела я, нырнув за широкую кровать и стратегически ухватив кувшин. Пей-до-дна, Аретейни, пей-до-дна. Вот, напьюсь – хоть не запомню этот кошмар…

— Слабак, – презрительно и очень тихо резюмировал кто-то рядом. Я аж подпрыгнула.