Антон Демченко - Самозванец по особому поручению

– Истерика, говорите… – протянул Важен Рагнарович, дождавшись, когда на столике появился графин водки с немудрящей рыбной закуской, а принесший его заказ стюард вновь оказался за стойкой. Тесть налил себе стопку и… отставил её в сторону. – Поня-ятно. В ушкуйных кварталах гуляли?

Хельга кивнула, и Белов скрипнул зубами, явно стараясь сдержаться и не выматериться.

– Важен Рагнарович, судя по всему, вам что-то известно. Поделитесь? – мягко поинтересовался я. Тесть бросил в мою сторону обжигающий взгляд, но постарался взять себя в руки.

– Непременно, Виталий. – Кивнул он. – Но чуть позже. Дайте мне прийти в себя.

– Господа, прошу прощения, но уже за полночь, а я довольно сильно устала за день. Если не возражаете, я покину ваше общество. – Хельга поднялась с кресла, и мы с тестем тут же встали, соглашаясь с пожеланием нашей на диво тактичной и деликатной исследовательницы. – Покойной ночи, господа.

– Покойной ночи, Хельга Милорадовна. Спасибо, что составили нам компанию этим вечером.

Наши короткие поклоны, легкий кивок Хельги, и мы остались в салоне вдвоем с тестем.

– Итак? – Вновь устроившись за столиком, проговорил я.

– Климин… – Коротко выдохнул Важен Рагнарович и принялся набивать трубку. Справившись с этим медитативным процессом и пустив в потолок первое кольцо густого дыма, тесть договорил: – Язык, что жало у пчелы. Такого наговорил ушкуйникам, хоть святых выноси.

– И что же сей господин такого поведал, что ушкуйники, все как один, объявили бойкот нашей семье, Важен Рагнарович?

– Не стану я такой мерзостью язык поганить, Виталий. Увольте. – Скривился тесть.

– И всё же… Должен же я знать, за что ему лицо рихтовать…

– Хм. Интересное выражение… Ладно. – Белов пыхнул трубкой и махнул рукой. – Выходит, по словам Любима, что я не просто от дел отошел, а решил свою дочь в столице богатому хлыщу на содержание отдать, забыв про обычай и покой, а та и рада хвостом вертеть. Ну и окрутила денежную канцелярскую крысу. Это, ежели коротко и без скабрезностей… почти.

Как-как он назвал мою жену?! Содержанкой??! То есть фактически высокопробной шлюхой?!!! Убью мразь.

– Оп-па. Какие интересные новости. – Только чудовищное усилие воли позволило мне задавить проснувшуюся ярость и кое-как изобразить на лице удивление, хотя губы так и разъезжались в диком оскале, предшествующем броску в боевой транс. Теперь еще бы с голосом справиться… – Значит, говорите, худых дел за Климиным не водится, да?

– Раньше не было. – Вздохнул тесть, глянув на меня с некоторой опаской. Почуял что-то, волчара морской. Ладно, я уже почти справился с собой… еще чуть-чуть…

– А ведь это обида, Важен Рагнарович. – Все, я в норме… кажется. Вдо-ох-вы-ыдох. – Такое не прощают. По крайней мере, я так точно. И жало этой «пчелке» придется вырвать.

– Хольмганг… – Тесть отложил трубку в сторону и задумчиво глянул на меня. – А выдюжишь?

– Посмотрим. – Я пожал плечами. – Я больше опасаюсь, как бы Лейф не начудил… да и одним боем мнение общества не изменишь.

– Не скажите, Виталий, ой не скажите… – протянул Белов, вновь переходя на «вы» и задумчиво глядя куда-то в потолок. – Смотря, как этот бой провести, да как его подать. Глядишь, ушкуйники и сами в репах-то зачешут… А за то, что о нашем добром имени печетесь, благодарю.

– Нашел за что. – Я покачал головой. – Какая-то гнида мою родню будет хаять, а я смолчу? Не, не пойдет. Не хочу, чтоб в моих детей, буде они здесь окажутся, пальцем тыкали да мнимые грехи их родителей поминали.

– Тут вы правы. Извините. – Тесть, кажется, даже смутился на секунду, но тут же оправился. – А о том, как доверие общества вернуть, я подумаю.

– Ну-ну. – Я покивал. И в самом деле, тесть – ушкуйник опытный, обычаи и традиции знает от и до, глядишь, действительно чего надумает. Или не надумает, так Климину всё одно не жить. И плевал я с высокой колокольни на все местные заморочки. А найдутся орелики, что следом за Любимом начнут тень на плетень наводить да о Ладе зубоскалить, отправятся туда же. Так, глядишь, уложу в землю пару-тройку идиотов, остальные языки и проглотят. В крайнем случае.

Вот не думал, что новости тестя так меня заведут. Никогда со мной подобного не было, а сейчас я не просто уверен, я точно ЗНАЮ, что урою любую тварь, посмевшую оскорбить мою жену. Вот такая вот любовь… как диагноз. Ну и хрен с ним.

– Важен Рагнарович, пока совсем в думы не ушли, расскажите, как расторговались. – Хлопнув стопку, утянутую прямо из-под руки тестя, и чуть успокоившись, я решил сменить тему.