Антон Демченко - Самозванец по особому поручению

– Виталий Родионович! Рад, искренне рад видеть вас в добром здравии. – Вскочивший из-за стола ротмистр Толстоватый, бессменный секретарь и адъютант главы Особой канцелярии, широко улыбнулся, и я с удовольствием пожал руку приятеля.

– Взаимно, Вент Мирославич, взаимно. Что князь? Занят?

– Его сиятельство еще не приехал. Обещал быть к полудню. – Толстоватый бросил короткий взгляд на напольные часы в углу приемной и уверенно кивнул. – Да, через четверть часа, не позже. А что, Виталий Родионович, расскажете о своем путешествии, пока Владимир Стоянович отсутствует? Хотя бы в общих чертах?

– Только за мзду, Вент Мирославич. – Улыбнулся я. Лицо Толстоватого на миг вытянулось, но почти тут же он улыбнулся.

– Кофий, чай… или коньяк? – поинтересовался ротмистр.

– Нет, нет. Коньяк это часа на три. А вот чашка крепкого кофию будет очень кстати. А то я толком и не уснул этой ночью, теперь вот в сон клонит. – Вздохнул я.

– Это после поезда… Все же почти трое суток под стук колес… Выматывает. – Понимающе кивнул Толстоватый.

– Ох, если бы так, Вент Мирославич, если бы так! Верите ли, так привык спать во время качки, что в нормальной постели сон уже и не идет. Всю ночь казалось, что чего-то не хватает. Извертелся, – посетовал я под смешок ротмистра.

– Надо же, и так, оказывается, бывает, – сочувствующе заметил Толстоватый, одновременно колдуя над джезвой.

Князь появился в приемной как раз в тот момент, когда мы с ротмистром приканчивали кофе. И, судя по официальному виду и количеству орденов, прибыл Владимир Стоянович отнюдь не из дома. Хм. Не рановато ли для деловых визитов?

– Сегодня день тезоименитства, – после обмена приветствиями заметил князь, отреагировав на брошенный мною удивленный взгляд. Только тут до меня дошло, что и Толстоватый красуется в парадной форме. Сыщик, называется… – Пройдемте в кабинет, господин Старицкий. Вент Мирославин, голубчик, подайте нам кофий и… пожалуй, коньяк. Через полчаса.

– Сделаю, Владимир Стоянович. – Кивнул ротмистр, и я шагнул следом за князем в его кабинет.

Устроившись за своим столом, Телепнев помолчал, после чего оперся локтями на столешницу и, положив подбородок на сложенные ладони, воззрился, иначе не скажешь, на меня. Минута, другая…

– Князь? – Я приподнял бровь, демонстрируя недоумение, и Телепнев словно отмер.

– Вот скажите, Виталий Родионович, – медленно заговорил глава Особой канцелярии. – Это у вас развлечение такое?

– Не понимаю, ваше сиятельство, – честно ответил я.

– Нет. Это я не понимаю. – Откидываясь на спинку кресла, вздохнул Телепнев. – Почему с вами постоянно что-то приключается, а?

– Хм… Ну, в данном случае моей вины нет. Это же была ваша идея с возрождением рода Старицких. Неудивительно, что нашелся настоящий представитель этой фамилии, которому такой оборот совсем не понравился.

– М-да… – Князь задумчиво потер лоб ладонью. Как я его понимаю. И разнос хочется устроить, и… всей правды не скажешь. Бедный-бедный Владимир Стоянович. А вот не фиг было подставлять меня с этими титулами да фамилиями. – Так вы, действительно считаете, что в покушениях на вашу жизнь виновен исключительно этот господин… как его зовут, кстати?

– Роман Георгиевич. – Аккуратнее, надо аккуратнее, и эмоции контролировать, в обязательном порядке.

– Да-да… Роман Георгиевич… Странное имя для русского, не находите, Виталий Родионович? – побарабанив пальцами по столу, отрешенно проговорил князь.

– Неудивительно, ваше сиятельство. – Я пожал плечами, откровенно не понимая, к чему клонит Телепнев. – Он ведь родился не на Руси, соответственно и крещен был не по русскому обычаю, а скорее всего в греческой православной церкви…

– Да-да… – повторил князь все с тем же задумчивым видом. – А греки, к сожалению, находятся под влиянием Порты… Ох, ладно!

Телепнев встрепенулся и, искривив губы в слабой улыбке, махнул рукой куда-то в сторону.

– Оставим пока это, Виталий Родионович, лучше поведайте-ка мне, как прошла ваша поездка. Подробно, по событиям и действиям. Все-таки телеграфное общение это совсем не то, согласитесь?

– Вас устроит устный доклад?

– Вполне… А отчет предоставите на днях. Скажем, завтра? – Интонация вопросительная, но просьбой тут и не пахнет. Ладно. Партия сказала: «надо», комсомол ответил: «есть». Придется этим вечером засесть за печатную машинку. Вот, кстати… надо будет подумать над этим пыточным агрегатом. Ведь ни ошибку не исправить, ни фразу переиначить на ней не получается… Стоп. С этим потом. А сейчас… поехали, что ли?