Григорий Шаргородский - Чудак. Неправильный вор

Ветер рванул серебристые волосы сына леса и побежал дальше, поднимая волны ковыля. Благодаря этим порывам степь казалась бескрайним морем, а холмы были похожи на огромные волны.

Здесь ничто не сдерживало буйства воздушной стихии, и не было мощи, сравнимой с нею. Но несмотря на эту мощь, Зарандилу все равно был ближе огонь. Странный выбор для светлого эльфа, и все же он его сделал, хотя никто не знал, как достигнуть подобного слияния противоположных начал. Многие часы, проведенные в перелопачивании легенд и преданий Великого Леса, дали ответ даже на этот безумный вопрос. Молодой меллорн погиб, еще один сын леса стал изгоем, но это дало Зарандилу возможность прикоснуться к Пламени.

Эльф с холодным лицом еще раз попытался охватить взглядом всю степь, а затем повернулся к вершине холма, где суетно работали мастера.

– Еще долго? – едва сдерживая гримасу раздражения, спросил он.

– А ты не зыркай тут на меня, длинноухий, – фыркнул гном, у которого из-под брони торчали только нос картошкой и густая борода, – мы тут не в бирюльки играем.

– Можно подумать, это баллистическая ракета…

Странные для сказочной обстановки слова разрушили очарование момента, и эльф отвернулся от гнома.

Вдали чужеродным наростом в степи меж двух холмов возвышалась цитадель клана Зеленомордых. Внешне казалось, что земляные валы, утыканные лишь деревянными кольями, не слишком хорошая защита, но в этом мире свои законы, и дикарские укрепления не очень-то уступали каменным стенам Авалона.

В данный момент через валы перехлестывала зелено-коричневая волна орков. Гвардия клана Зеленомордых – Железные Кулаки – рвалась к холму, на котором гномы монтировали осадную технику.

– Ну что ж, пора… – тихо сказал эльф полугному из своего отряда.

– Пора, – без особых эмоций кивнул танк. Стукнув кулаком в бронированную грудь, где был изображен тончайший росток, расколовший каменную плиту, он резко насадил на свою бородатую голову закрытый шлем.

Проделав десяток шагов, полугном закрыл брешь в ряду из тридцати таких же танков.

За этой стальной стеной собралось не менее полусотни мечников, среди которых можно было увидеть и людей и полуэльфов. Третья линия обороны из магов и лучников завершала построение, а выше всех на склоне стоял кланлидер – эльф Зарандил.

Волна орков уже покрыла половину расстояния от лагеря до холма, и эльф начал двигаться. Это было похоже на изящный танец. В принципе для кастования заклинания хватило бы обычного жеста, но эльф сделал из этого действа настоящее шоу. Обычным людям не понять, как упоителен каждый шаг и как наполняет радостью каждое движение рукой, совершенное без боли.

Ветер в который раз поднял длинные волосы эльфа, словно ставя точку в сложной вязи рук. В воздухе перед Зарандилом появился огненный шар и, чуть уплотнившись, устремился в сторону орков.

Вслед за заклинанием кланлидера во врага понеслись другие огненные шары, молнии и тонкие спицы сверхпрочного льда.

Зарандил с гордостью увидел, как волна самых свирепых рубак этого мира бессильно отскочила от стены танков его клана, но на этом успех обороняющихся закончился. Железные Кулаки были слишком сильны.

Второй напор проломил оборону, и в дело вступили мечники клана Живых.

За спинами орков начали завывать их шаманы, и порывы ветра стали разбрасывать игроков в разные стороны. Духи воздуха подняли огромные клубы пыли, из которых и прилетело копье. Удар был так силен, что тело эльфа отбросило на пять метров назад и пришпилило к станине полусобранной баллисты.

Из вихрей пыли к повисшему на копье эльфу шагнула огромная фигура орка. Сквозь тактические очки Зарандил видел, что полоска его собственной жизни практически сошла на нет, что неудивительно – оружие орка было очень непростым. Искры пробегали по исписанному кровавыми узорами древку и вонзались в тело эльфа, вызывая короткие судороги и боль. Но Зарандил лишь криво улыбался.

«Разве это боль?»

Фигура орка полностью проявилась в вихрях пыли и дыма. Зеленая морда растянулась в улыбке, обнажая острые клыки.

– На что ты рассчитывал, живчик? С кем собрался тягаться?

Огромная лапа ухватилась за древко копья, и тело эльфа пронзил особенно сильный приступ боли, но он сдержал стон и лишь тихо зашептал строки хокку, которые, по преданиям, усиливали заклинания. Но только если стихи шли из самых глубин сердца: