Константин Калбазов - Кавказец

Однако и вот так, с бухты-барахты, начинать несение службы в обычном режиме не получится. Сперва нужно выяснить, что тут вообще творится вокруг. Группа пластунов, потрепанных прошлой ночью, вернулась к обеду, но сведениями относительно ситуации в окрестностях они, разумеется, не обладали. Что в общем-то неудивительно. Именно по этой причине капитан Балахнин приказал направить за стены новую группу пластунов, которым предстояло уточнить обстановку.

Сергею никто не приказывал принимать участие в вылазке лично. Это было его решение, продиктованное тем, что он точно знал: основные силы горцев ушли. В долине оставались лишь разрозненные группы от трех до пяти человек и несколько одиночек. Разумеется, Шейранов не собирался никого ставить об этом в известность. Да и как бы это выглядело?

– Пархоменко, все готовы? – подойдя к восточным воротам, тем, что выходили на Мару, поинтересовался Темляков.

– Так точно, ваш бродь. Десяток в полном составе. Только я бы обождал еще чуток, пусть темнота в силу войдет.

– Согласен. Тогда перекур, в лесу, чай, не до курева будет.

Казаки переглянулись, почесали под лохматыми шапками и признали правоту командира. Не прошло и минуты, как шестеро дружно задымили. Четверо отошли в сторонку, так, чтобы дым относило легким ветерком. Эти из староверов, поэтому не только не курят, но и запах табака не переносят. Вот и правильно, что не курят. Сам Темляков раньше баловался табачком, но благодаря появившейся в его голове второй личности бросил эту привычку, так и не успев пристраститься. Мало того, у него даже появилось стойкое предубеждение к табаку.

Через несколько минут, когда темнота наконец заполнила мир, соблюдая полную тишину, словно тени, группа выдвинулась за стены. Шли быстро, при этом внимательно посматривая себе под ноги и придерживаясь неглубокой канавы, уводящей к югу. Ее промыла сходившая с горы талая и дождевая вода, и глубина была так себе, по пояс, не больше. Однако если слегка пригнуться, то на фоне черной земли ничего не рассмотреть.

Из-за непостоянности потока дно канавы поросло травой. Выгоняемая на выпасы крепостная скотина и лошади подстригли ее, словно газонокосилка. Поэтому высота травы едва доходила сантиметров до двадцати, и ступать там можно было без опаски. То и дело попадавшиеся на пути камни выделялись на черном фоне белесыми пятнами. Только не забывай посматривать под ноги, тогда и беды не будет.

– Все, ваш бродь, устраиваемся на ночевку. Не то в темноте можем налететь на джигитов, – осматриваясь, уверенно заявил Пархоменко.

– Разумно. Но для начала поднимемся на вершину.

– Ваш бродь, луны нет, все ноги переломаем, – возразил было казак.

– Отставить разговоры, младший урядник. Нечитайло, Жабин, передовым дозором прямиком вверх! – начал отдавать приказы Шейранов. – Я и Пархоменко замыкаем.

– Ваше благородие, так а чего там наверху делать-то? В той стороне вершина голая, ветер поднимется, а у нас бурок-то нет, совсем кисло будет.

– Кому-то неясен приказ, Нечитайло?

– Отчего же, ясен, – стушевавшись, ответил казак.

Вот так, дух противоречия очень скоро сходит на нет, если тебя выделяют из общей массы и дают понять, что всех собак повесят на твою шею. А кому хочется оказаться крайним? Ну, разве только больному на всю голову. Здоровые же стараются до такого не доводить.

– Ну а раз ясен, выполнять. И учтите, промахнетесь мимо голой вершины, всю ночь ее искать будем.

Казаки вновь двинулись гуськом, сохраняя прежний порядок. Правда, в ночном лесу ориентироваться было практически нереально. Кое-что, конечно же, видно, но только на расстоянии вытянутой руки. Будь луна, было бы куда легче. Но ее нет и не предвидится, небо звездное, однако от этого польза только на открытом месте, а не под кронами деревьев. Словом, подъем вышел тот еще, досталось всем без исключения. Хорошо хоть, никого из горцев впереди нет и в помине.

Шейранов даже перекрестился, когда они наконец оказались на одной из голых вершин, не получив ни единой травмы. Рад он был не за себя, вернее, не только за себя, но и за всех подчиненных. Неприятно было бы сознавать, что из-за твоего упрямства кто-то получил травму.

– Пархоменко, подойди. – Когда все уселись на траву, поеживаясь от довольно ощутимо задувавшего ветра, Шейранов отозвал в сторону унтера.

– Младший унтер по вашему приказанию прибыл.

– А вот дуться не надо, Сашко. Ты что же думал, я вот так проглочу твою наглость?