Юрий Корчевский - В цель! Канонир из будущего

На улицах появились мчащиеся во весь опор всадники, сбивающие людей, которые пока еще жиденьким ручейком бежали по улице. Сзади послышался гул – страшный, все нарастающий.

– Акакий, справа пошли Котельнические переулки – я жил в Москве, знаю. Сейчас справа будет Яуза – сможешь повернуть?

– А то! Малый парус уберите только, потом опять поднимете.

Мы с Фролом опустили парус, судно послушно замедлило ход, и кормчий навалился на рулевое весло. Судно повернуло, слегка накренившись, и чуть не чиркнуло бортом о близкий берег. Не широка здесь Яуза, но у нее есть одно преимущество, в отличие от Москвы-реки. По Яузе мы выберемся из столицы на северо-восток, тогда как если бы продолжили путь по Москве-реке, выбрались бы аккурат на запад. Как раз в это время южные и западные земли под Москвой были заняты воинством крымского хана Девлет-Гирея, собравшего под свое знамя и турецких янычар, и ногайцев. Сила вражеская стояла под Москвой большая.

Мы с тревогой оборачивались назад.

Пламя уже ревело, пожирая дома, имущество, губя людей и скот. При этом южный ветер, помогавший нам идти против течения, раздувал пожар с южных окраин Москвы, перенося искры дальше в центр и создавая новые очаги пожара. Мы уже всерьез начали опасаться – удастся ли нам выбраться из города.

Ветер нес дым, запахи гари, горящей плоти. Если в начале пожара люди просто глазели на него, то теперь, когда огонь уже был рядом, в панике бежали по улицам. Кривые улицы и переулки не могли пропустить всех – многих сбивали с ног, затаптывали насмерть. Крик стоял жуткий, от которого стыла в жилах кровь.

Акакий перекрестился.

– Вовремя убрались, еще чуть промедлили – паруса бы сгорели. Тогда все, конец. А я ведь тебе, Юра, не поверил вначале.

– Акакий, ты еще не выбрался – радоваться будем, когда Москва позади останется.

И как накаркал. Впереди показался деревянный мост, перила его уже пылали, а по мосту вовсю бежали люди. Фрол вдруг заорал:

– Мачта!

Я посмотрел на мост, на мачту. И похолодел. Похоже, верхушка мачты – на уровне моста. Если удастся пройти точно по центру, то угодим под самую высокую точку арки моста. Может быть, и повезет пройти. Мачту можно и срубить, но тогда лишимся паруса, а команды, чтобы грести веслами, нет. Хоть плачь.

Мы с Фролом с напряжением смотрели, как приближается мост. Акакий вцепился в рулевое весло, ювелирными движениями подправляя ход судна. Уф-ф! Мачта верхушкой своей царапнула за бревна моста, судно дернулось, но прошло.

Однако на этом наши приключения, увы, не кончились. От горящих перил и настила моста сыпались искры, и парус начал тлеть. Фрол схватил ведро, зачерпнул забортную воду и стал с размаху плескать на парусину. Я последовал его примеру и стал заливать водой угольки, падающие на палубу. Это было бы даже не смешно – сгореть в огне на судне посередине реки.

После бешеной работы ведрами занимающийся пожар удалось погасить. Палуба была залита водой, но горящих угольков не было. Парус имел несколько прожженных дырок, намок и слегка обвис, но тем не менее исправно выполнял свою функцию – тянул ушкуй вперед.

Потянулись пригороды, называемые посадом. Здесь рев пламени был уже практически не слышен.

Мы почти одновременно обернулись. Над всей Москвой стояло зарево, все было затянуто дымом. Ветер порывами кидал на нас клубы гари, принося запах горящего дерева, ткани, кожи, шерсти. Мне подумалось, что этот жуткий запах и увиденный рукотворный апокалипсис мне не забыть до конца своих дней. Потрясенные, мы смотрели на горящий город, пока легкий толчок в борт не заставил заняться судном.

Ушкуй левым бортом подошел к берегу, мягко к нему притерся. Не сговариваясь, мы с Фролом опустили паруса. Мы были уже в безопасности, до горящего города – не менее половины версты. Было жутко смотреть на пожар, в котором сейчас гибли десятки тысяч русских и еще – чувство собственного бессилия перед грозной стихией огня. В эти минуты я ненавидел и хана Девлет-Гирея, учинившего пожар, и царя Ивана Грозного, трусливо сбежавшего от крымчака и не организовавшего оборону на дальних подступах Москвы.

А ведь еще совсем недавно в Великом Новгороде царь с кромешниками учинил бойню, сравнимую по числу жертв с потерями от великого пожара. Невелика заслуга – воевать с собственным покорным народом, – что же ты татар не остановил? И где же прячутся твои опричники? – Слова сии чуть не сорвались с моего языка, но я стиснул зубы и промолчал. У Фрола и Акакия по черным от копоти лицам текли слезы.