Юрий Корчевский - Бей! Корсар из будущего

– Кто же пленного брать будет? Так он и дался вам на ровном месте, – допытывался Митяй.

– Так вот он, Юрий, и берется.

Вмешался седоусый, с бритой головой, казак Ждан.

– Мелочи это. Возьмет он пленного, узнаем, где кочевье, нападем. А они уйдут – так не раз бывало уже. Ищи их потом, как ветра в поле.

Я вышел вперед.

– Братья казаки! Наших людей убивают, уводят в плен, государь или родня выкуп платят. Разве это гоже? Предлагаю напасть на кочевье их; если бой не примут и уйдут – их дело. А мы важных людей, что в кочевье застанем: старейшин, муллу того же – в плен возьмем да отару овец угоним к себе. Долго ли они продержатся? Сами на поклон придут. Тут их и прищучить сможем, авось, договоримся по-мирному!

– У них верблюды есть, один дюжины овец стоит, а то и поболе. Потерять верблюдов для них – урон большой, – выкрикнул молодой казак Ивашка.

– Еще лучше – верблюдов угоним, – подхватил я.

Казаки снова загудели.

– Дело сурьезное! А ну как мирза хитрость удумает какую, – сомневались и шумели терцы.

Снова вступил атаман.

– Не можно боярина московского оставить. Неуж отступимся, братцы, на тыне отсидимся? А вот возвертается он в Москву, – атаман показал на меня, – и что царю Ивану скажет? Что нам слабо было за боярина вступиться, испужались ногая? За немощь такую нашу осерчает государь – плохо-де мы здесь, на Терке, стоим.

– А коли мирза подмогу враз приведет? – крикнул бывалый Ждан.

– Коль медлить будем, так и станется!

– Правильно атаман гутарит. Как Юрий человека от ногаев захватит, так и выступать надо! То любо! – выкрикнул Митяй.

– Любо! – подхватили казаки.

Все согласились: «Надо так надо», – и потянулись по куреням.

Жизнь казацкая была полна тревог, в любой момент они должны быть готовы к походу, и ничто не должно тому мешать, потому и немногие обзаводились семьями. Я заметил – женщин в станице было мало.

Я шел к гостевой хате мимо ряда куреней и раздумывал о завтрашней вылазке. Вдруг среди уже привычной суеты и шума станицы мой слух резанул чистый девичий голос – то завела песню дивчина на завалинке, окруженная парнями и подругами.

Я невольно замедлил шаг, завороженный ее грудным голосом. Она пела о тревоге юной казачки, провожающей своего Грицька на чужбину за «Терку бурну». Песню подхватили другие казачки, и вот уже девичье многоголосие разлилось по станице, будоража и меня до глубины души своими немудрящими словами и грустным мотивом. Там, на Владимирщине, мне подобных песен слышать не доводилось – наказывая воинам быть смелыми и отважными, казачки пели о том, что здесь, в станице, если нападут вороги, они сами будут «защищать волю и курени свои, не жалея кровушки»! Ого!

Я не спеша шел к гостиной хате на краю станицы. Издали неслось: «…и омою твои раны чистой терскою водою…»

Каким он выдастся, завтрашний день? И все ли казаки живыми вернутся домой? Теперь это зависело и от меня. Надо отдыхать, набраться сил.

Спал я на постоялом дворе чутко. А утром, едва рассвело, пошел осматривать местность перед воротами крепости. Как я узнал у казаков, переговорщики появлялись обычно здесь. Степь ровная, незамеченным не укроешься.

Что же придумать? Я прошел с полверсты, поглядывая по сторонам. Далеко от крепости отходить опасно – не хватало, чтобы еще самого в плен взяли, надо быть настороже.

На пути попался ручеек, впадающий в Терек. Я всмотрелся в прибрежную полосу. Вытоптанная копытами коней трава перед ручьем указывала на малоезженую тропу, поворачивающую налево и уходящую вверх по течению ручья. Пожалуй, это лучшее место для засады. А что? Залягу в сам ручей – он тут в пару аршин шириной – да и буду дожидаться удобного случая.

Вернувшись в крепость, я выпросил у атамана пищаль, тщательно ее осмотрел. Ведь если случится осечка, времени исправить неприятность не будет.

Поев, снова побрел к ручью. Пищаль уложил на крутом склоне, подложив камешки. Не дай бог – вода на замок, на полку попадет и замочит порох.

Улегся в ручей. Вода мутная, но теплая. Стал ждать.

Через час почувствовал, что с выбором места для засады оплошал. Вода, вначале показавшаяся теплой, сама забирала тепло тела, и я скоро продрог. Как в таком состоянии стрелять, если тело бьет крупная дрожь?

Я уж начал подумывать о том, чтобы плюнуть на все да вернуться в крепость, как послышался стук копыт.

Я пригнул голову за небольшой береговой уступ. Показался всадник в татарке, бешмете и шароварах, который стремительно проскакал мимо. Я поглядел вслед. Ну точно – ногаец мчится к крепости.