Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

– Вы убили сейчас двух человек.

– Человечков я не убивал, это были воры, а их я отстреливаю. Эти, кстати, не первые были.

– Но так нельзя!.. И откуда у вас оружие?!

– Выдали на службе. Табельное, – рассеянно ответил я и, посмотрев, как Семен возится с Красавцем, привязывая поводья к колышку, крикнул: – Сеня, налей ему воды, вижу, что пить хочет!

– Молодой человек, вы проигнорировали мои слова, что нельзя просто так убивать людей.

– Послушайте, Зинаида Михайловна, – вздохнул я. Меня уже все это начало выводить из себя, поэтому я был хмур и зол. – Я могу делать все, что захочу, и только начальство мне может запретить что-либо делать, а его тут нет. К вашему сведению, за последние три месяца я лично отправил на тот свет больше пятидесяти человек, участвуя в облавах против банд националистов и оуновцев, вырезая их. Приказа брать их живыми у меня не было. Так что не вам мне говорить, что тут хорошо, а что плохо. Лучше займитесь завтраком, нам скоро выезжать, и закроем эту тему, хорошо? Я слишком устал, и, кажется, рана начала кровить… Кстати, Оль, Шмеля не корми, не заслужил, воров подпустил.

– Шмель хороший! – воскликнул подходивший с полупустой канистрой Семен. – Это он меня разбудил, начал лизать руку.

Припомнив, что когда вскакивал, тоже вроде как чувствовал, что одна рука влажная, я сразу присел и повинился, погладив щенка:

– Извини, Шмель, дурака, не понял, что ты настоящий сторожевой пес… Оль, двойную порцию ему положи, ладно? Он молодой, постоянно есть хочет. Заслужил.

– Хорошо, – кивнула та, суетясь с костром. Она только что закончила его раздувать и ставила котелок с водой. Его нам вполне хватало, чтобы поесть, иногда и оставалось.

– А я даже не проснулся, хотя он меня пытался разбудить, а когда не смог, тебя начал будить, – пояснил я Семену, еще чувствуя вину.

– Ночью постоянно машины ездили, не слышал? – удивился тот.

– Да меня вчера на дороге растрясло, спал как убитый.

В это время вдали загрохотало. Замерев на миг, я прислушался, после чего продолжил заниматься своими делами, облокотившись правым плечом о колесо повозки. Когда у моста проезжающие танки сломали доску настила, старшина обрезал ее, обстрогал, и у меня получился столик. Я клал доску на колени и спокойно на ней писал, чем в данный момент и занялся.

– Немцы? – испуганно спросил Зинаида Михайловна.

– Скорее всего, да, – кивнул я, придирчиво изучая, как заточен карандаш. Оказалось, недостаточно, поэтому я передал его подошедшему Семе, чтобы тот его подточил. Семен уже налил воды в ведро для Красавца, так что был пока свободен.

– Близко? – продолжала допытываться Зинаида Михайловна.

– Это бомбежка, далеко… У вас вода закипела, вы не отвлекайтесь, – заметил я.

Когда мы заканчивали завтракать, до этого сидевшая задумчиво Зинаида Михайловна не выдержала и осторожно спросила:

– Михаил, извини, конечно, что я спрашиваю, но я должна знать. Олег говорил, что ты… юноша надежный, но все-таки можно посмотреть какие-нибудь документы?

– Почему нет? – ответил я и, поймав в тарелке кусок тушенки, отправил его в рот. У меня было три тарелки. Из одной питался я как раненый. Мне ее поставили на доску, используемую для письма. Остальные находились в шкафчиках, Зинаида Михайловна решила их не использовать, чтобы в семье была солидарность. Так что семья… Ивановых ела прямо из котелка. Ложек не хватало, поэтому передавали друг другу.

Когда я закончил завтракать, отдал Ольге грязную тарелку – помоем, когда встретим какой-нибудь водоем – и скомандовал отъезд через десять минут, отправив детвору в «кустики». Последних не было, поэтому они бегали в пшеницу, устроив там догонялки. Про то, что в ста метрах лежат два трупа, уже все как-то подзабыли. Война уже начала оставлять свой след в душах и умах людей.

Заметив, что ко мне подковыляла Зинаида Михайловна, я вздохнул и достал документы. Та внимательно ознакомилась и даже с некоторым уважением вернула. Стало ясно, теперь у нее вопросов о моих полномочиях больше не возникнет. Да и заметно рада она была, что я не простой паренек, а какой-никакой представитель власти, да еще вооруженный.

Пока мы завтракали, по дороге проехало пяток машин. В основном грузовых. Вот и в этот раз, завывая моторами, появились три старых полуторки с крытыми кузовами, двигавшиеся в сторону фронта, только в этот раз они не проехали мимо, а остановились. Из передней машины выскочил невысокий живчик в форме командира, но без фуражки, и стал осматривать трупы воров, блестя лысиной.