Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

Когда берега Португалии и Испании остались далеко позади, я снова забрался в каюту капитана и перенес из тайников вещи обратно к себе. Каюту досматривали в присутствии моем и старшего помощника и ничего предосудительного не нашли, так что, сложив все трофеи в чемоданы, я продолжил путешествие уже спокойнее.

Шел шестой день, наше судно буквально летело по волнам, мы опаздывали и догоняли график, поэтому я удивленно поднял бровь, когда в кают-компанию вошла Шарлотта и направилась ко мне. Эти шесть дней мы не общались, встречались чисто за столом, во время приема пищи. И такая целеустремленность в мою сторону меня напрягла.

Я сидел на привычном для себя месте на диване, с привычным бокалом лимонада в руке и следил за игрой в покер. За эти дни я уже определил, кто хороший, а кто плохой игрок. Тот боксер из нашей компании оказался, несмотря на туповатое выражение лица, очень неплохим игроком, и хотя я к покеру относился прохладно, но с большим интересом наблюдал, как тот второй день медленно, чтобы не спугнуть, раздевал других игроков.

Шарлотта присела рядом и негромко сказала:

– Мартин хочет с тобой поговорить. Через час.

– Хорошо, – прикрыв рот бокалом и как бы делая глоток, ответил я.

Девушка ушла, а я с немалым интересом продолжил следить за игрой, очень уж интересную боксер выстроил комбинацию, вот и любопытничал, сработает она или нет. Если да, то тот сорвет весь банк. Если нет, то все проиграет, что снял за эти дни. Видимо, тот решил, что пора сорвать куш, партнеры уже тепленькие. Досмотреть я не успел, партию тянули медленно, а уже подошло время встречи с Мартином. Поэтому, шепнув на выходе бармену, что тоже с немалым интересом следил за игрой, чтобы чуть позже рассказал, чем закончится, покинул кают-компанию.

Мартин, конечно же, был у себя. Когда я, по стучавшись, прошел через открытый Шарлоттой проем двери в каюту, обнаружил его сидящим на кровати с поднятыми руками, а врач снимал с него бинты.

– Ты немного рано, – сказал он.

– Скорее вы запоздали, – отбил я претензию и, указав на стул, добавил: – Подожду тут.

Врач справился быстро, осмотрел рану и перебинтовал. Закончив, он сложил инструмент в портфель и повернулся ко мне:

– Я слышал, у вас тоже ранение имеется. Не желаете, чтобы я осмотрел?

Посмотрев на Мартина, я покачал головой:

– Другой причины осмотреть мое тело и подтвердить мои слова не могли придумать?

– О чем это ты? – изобразил он искреннее удивление.

– О своем, – буркнул я и, встав, начал расстегивать рубаху, бросив куртку на стул.

Врач сам снял бинты и, осмотрев раны, не забыв и те, что я получил до этого, спросил:

– Сами швы накладывали?

– Так заметно?

– Да, криво и неумело, явно одной рукой действовали. Швы когда сняли?

– Дня три назад – Надо было ко мне подойти.

Я промолчал на это бурчание. Врач ощупал раны и наложил новую повязку, использовав свой перевязочный материал. Собравшись, он кивнул с интересом наблюдавшему за всем этим Мартину и покинул каюту, а я стал неторопливо одеваться.

– Вопрос можно? – спросил я, застегивая мелкие пуговицы на рубахе.

– Задавай, – осторожно кивнул Мартин.

– Как вы испанцев обдурили? Не могли они не заинтересоваться тем, кто слег в тот же день, что и пропали немцы.

– Это было просто, небольшая маскировка, подписанное заключение господином Голденом о том, что я болен пневмонией, простыл на верхней палубе, ну и дипломатический паспорт.

– Не очень надежно.

– Согласен, но сработало. Испанцы пока еще следуют международным законам, запрещающим трогать дипломатов, хотя прецеденты были.

– Зачем звали? Только осмотреть? – накинув куртку и снова заняв стул, поинтересовался я.

Шарлотта наконец отлипла от двери, которую подпирала, и подошла к Поттеру, чтобы помочь ему лечь. Судя по тому, как она с ним обращалась, они не только начальник и подчиненная, но и любовники.

– Была и другая причина с тобой встретиться, не ошибся ты в своих предположениях, – согласился Мартин, как только устроился на двух подушках и облегченно вздохнул. – Я подтверждаю предложение Шарлотты поступить к нам на службу.

– Не интересует, я это уже говорил.

– Почему? Говори только правду. Ложь я чую.

– Навоевался до не могу. Больше не хочу.

– Работа инструктора?

– Не интересует. Мне нужна свобода передвижения, в скором времени я собираюсь вернуться в Швейцарию и жить буду в основном там. О долге перед государством можете даже не намекать, кроме насмешливой улыбки ничего от меня не дождетесь. Проблем от государства я тоже не боюсь, их много, на одной Канаде свет клином не сошелся.