Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

Через тридцать минут мы выкатились на дорогу и на довольно приличной скорости стали удаляться от Луцка. Нам встречались и телеги, и путники, последних было куда больше, один раз проехали полицаи на телеге, с интересом нас осмотрев, а когда мы свернули через шесть километров на второстепенную дорогу, там проскакало несколько всадников – судя по черным мундирам, это были полицейские – и проехало два грузовика.

Хмыкнув, я спустился по откосу к повозке, стоявшей в овраге, и, заняв место возницы, стегнул лошадей поводьями, заставив их после небольшого разбега подняться на противоположный склон по полевой дороге, по которой мы двигались.

– За нами это, да? – испуганно спросила Анна Михайловна.

– Мимо проехали, – успокоил я ее и, посмотрев на Иру, что обнимала мать все то время, пока мы ехали, спросил: – У вас есть знакомые, о которых никто не знает, что смогут вас укрыть на пару лет, до того как вернутся наши?

– Лишь бы вернулись, – печально вздохнула женщина. – Нет, мы сюда с мужем два года назад переехали, он со своей частью, мы за ним. Устроилась вот поварихой в отделе, вы знаете где. Всего восемь месяцев проработала, и эта проклятая война началась.

– А муж кто? По специальности.

– Старшина на артиллерийской батарее, за кухню отвечал. Как война началась, так ни слуху ни духу. Я уж все ближайшие лагеря для военнопленных оббежала, надеялась найти, слух прошел, что мужей отдают женам, но не было моего. Ничего не узнала, даже сослуживцев не нашла.

– Понятно, ну будем надеяться, что еще найдется он, живой и невредимый.

– И я надеюсь, – тихо ответила женщина, поглаживая дочь по голове.

– Я чего завел разговор. Раз у вас нет возможности укрыться в селах или деревнях, а тут нужен надежный человек, то предлагаю вам должность повара, пойдете?

– Вы партизан? – прямо спросила Анна Михайловна.

– Ну что вы, конечно нет. Партизаны – это кто вообще? Народ, восставший против врага, а у нас регулярная спецчасть.

– Госбезопасность? – с утверждением спросила Соломина.

– Вы сами догадались, я вам ничего не говорил. Подразделение секретное, и хотя в него набилось слишком много посторонних людей, все же стоит об этом помалкивать. Думаю, вам, профессиональной поварихе, они будут рады. Так как?

– Я согласна, – ожидаемо ответила женщина, после чего спросила: – Вы сказали, что наши вернутся, но почему только через два года?

– Через два года они научатся воевать, а сейчас только плюхи получают, – ответил я. – Тут они будут в сорок четвертом, ближе к лету. Это я вам говорю как кадровый командир с неплохими аналитическими способностями.

– А кто командир части?

– Узнаете по прибытии, а пока отдыхайте, вижу, что вы очень устали, нам еще около полутора часов ехать к лесу, половину дороги только преодолели.

Мы благополучно объехали три поста и наткнулись на четвертый, на перекрестке полевых дорог. Уйти нам не дадут, я это отлично понимал, поэтому, когда мы сблизились, сразу открыл огонь. Двое из пяти полицаев держали оружие в руках, они же первые и полегли, потом получили по пуле и остальные. Очень уж неожиданным для них было то, что я достал пистолет и без сомнений открыл огонь.

Дальше был быстрый обыск, сбор трофеев, погрузка тел полицейских на их телегу, сбор гильз с пыльной дороги, я это Ире поручил, и мы поехали дальше, только теперь лошадь, запряженная в телегу полицаев, шла за нами, привязанная к задку.

Когда показался лес, я не вздохнул спокойно, в него еще нужно въехать и углубиться, но вот когда показался знакомый поворот и мы, свернув, въехали под тень леса, я стал весело насвистывать и поглаживать лежащего рядом и млеющего Смелого. Даже весело подмигивал пассажирам, отчего они стали несмело улыбаться. Доехав до нужного поворота на узкую лесную дорогу, я схватился за карабин, затрофеенный у одного из полицаев, это был довольно новый карабин Мосина, но тут же расслабленно положил его на место: между деревьев мелькала фигура старшины. Он вышел к нам на дорогу, придерживая МП, и спокойно поздоровался, с интересом разглядывая гостей.

– Как дела, командир? – спросил он.

– Норма, что хотел, все сделал. Даже с излишком. Сейчас отвязывай повод трофейной телеги, там тела предателей, проедешь чуть дальше, там заросший кустами овраг будет, сбросишь их вниз и догонишь нас. Да, обувь снять не забудь.

– Понял, – кивнул тот и направился ко второй телеге.

Ира смотрела на старшину восторженно. Еще бы, первый партизан, встреченный ею! А вот Анна Михайловна настороженно. Как раз в ее понимании на партизана он не очень тянул. Сильно похудевший, со впалыми щеками, хоть и чисто выбритый, в рваной, но заштопанной старой форме, в немецких сапогах, с непокрытой головой, со вражеским оружием. Где красный бант?