Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

Как только беглецы проследовали мимо меня, я задумался, глядя им вслед. Оно мне надо? Однако три минут моральных терзаний показали, что надо. Вскочив, я побежал следом.

Пришлось снова обгонять их стороной и выходить навстречу, встав так, чтобы бежали они на меня, ну а когда сблизились, включил фонарик, ослепив первых беглецов, и, метнувшись в сторону – мало ли оружие есть, крикнул на английском:

– Всем стоять!

Те моментально попадали, и один крикнул на этом же языке:

– Не стреляйте, мы военнопленные, бежавшие из лагеря.

– Вижу, что беглецы, я вас уже час наблюдаю. Куда следуете?

– В Швейцарию, – ответил тот же баритон. – Не подскажете, далеко до нее осталось?

– Вы уже в Швейцарии, удалились от границы километров на двенадцать. Сегодня вы не единственные, кто пересек границу, слышал в городе, что пограничники две группы взяли.

– А вы кто? – задал правильный вопрос британец. В колонне их было двое в одинаковой форме, но общался со мной только один.

– Проезжий. У меня были дела в городе, вот и заметил вас, когда ехал по дороге. Какие у вас планы?

– Вы далеко живете? Не смогли бы нас приютить ненадолго, мы отработаем?

– Я живу на границе с Францией, это с другой стороны Швейцарии. Думал сегодня до Цюриха доехать и там переночевать. Так какие у вас планы – пересечь Швейцарию и Францию и вплавь через Ла-Манш перебраться в Британию?

– Мы хотели бы сдаться военным нейтрального государства и пересидеть войну тут. К сожалению, выжить у немцев – очень трудная задача.

– Ясно. Ну, сдаться – это дело не трудное. Выйдите утром на дорогу, вас быстро подберут и доставят, куда следует. Вы все британцы?

– Нет, тут французы, бельгиец и даже русские есть.

Шепот переговоров я слышал, передавали друг другу во время нашего разговора, что все мы находимся в Швейцарии, слышались радостные воз гласы.

– Русские, – натурально удивился я. – Я немного говорю по-русски. Могу я с ними поговорить, со старшим?

– Да, конечно.

Все беглецы уже поняли, что я один, фонарик-то я погасил и глаза у них вернулись в норму, поэтому, когда британец передал одному из наших мою просьбу, причем говорил он на испанском, видимо кто-то им владел, то ко мне подошли трое.

– Отойдем в сторону, – велел я им.

– Наш? – ахнул кто-то из троицы, и почти сразу последовал удар в печень, не от меня – один из беглецов приласкал.

Когда мы отошли метров на пятьдесят в сторону, я коротко представился:

– Младший лейтенант Иванов, осназ НКВД. Кто такие и как оказались в плену?

– Капитан Середа, – представился один. – Командир стрелкового батальона, участвовал в обороне Брестской крепости, контужен и пленен на второй день войны.

– Старший лейтенант Орлов, танкист, попал в плен во время неудачного прорыва под Ровно. В плен попал в бессознательном состоянии.

Третьим был тот, кто, судя по голосу, не был особо сдержан:

– Младший лейтенант Коренев, командир противотанкового взвода. В плен попал во время окружения, выполнял приказ командира дивизиона. Тот приказал сдаться, мы и сдались. Ни снарядов, ни патронов, всего три пушки осталось за шесть дней боев, да два десятка бойцов личного состава… а на нас танками.

– Я понял, – прервал я артиллериста и, осмотрев темные силуэты всех трех, спросил: – Какие у вас планы и кто те оставшиеся бойцы?

Ответил капитан, было видно, что именно он старший в команде:

– По парням скажу так. Два сержанта и старшина, хорошие бойцы, просто им не повезло. Насчет планов пока ничего не могу сказать, у нас только одно желание было – добраться до Швейцарии и укрыться там от немцев. Пока еще даже не думали, но надеемся вернуться на родину.

– Значит, так, есть две возможности. Первая – сдаться местным властям и просидеть в лагерях для содержания военнопленных, тут такие есть, до конца войны и, возможно, даже еще пару лет. Вторая возможность – вернуться домой, это со мной. Но я лечу на Украину, помогу устроиться у партизан, и свободных мест у меня всего два. Самолет маленький, связной. Что скажете?

– Надо обдумать, – ответил капитан.

Я отошел в сторону, давая возможность парням принять решение. Шесть минут длился яростный спор, потом все трое подошли ко мне. Остальные беглецы расположились чуть в стороне и нам не мешали.

– Мы приняли решение, – прозвучал негромкий голос капитана, он тоже явно не хотел, чтобы нас услышали. – Конечно же, жаль, что в самолет мы все не влезем, поэтому двое летят с вами, остальные идут к местным и сдаются.