Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

Спрыгнув на землю, я вежливо поздоровался и сказал:

– Меня хозяин ваш на постой определил.

– Понятно, – кивнула та, с любопытством меня разглядывая. – Сейчас на стол накрою. Голодный, небось?

– Немного, – улыбнулся я.

Старушка покосилась на Шмеля, что обнюхивал ее ноги, и направилась в дом. Старый хозяйский пес, что сидел на цепи, глухо заворчал, недовольный таким покушением на его собственность, но щенок уже отбежал и направился ко мне. Со старым псом он уже успел подружиться.

Когда хозяин вышел, наблюдая, как я растягиваю связки во дворе, то внезапно замер, вслушиваясь.

– Никак техника едет?

Встав, я прислушался и задумчиво кивнул.

– Да. Что-то тяжелое идет, с броней.

– Наши или немцы?

– Непонятно, я сбегаю на околицу посмотрю.

– Хорошо.

Оставив Шмеля во дворе, я бегом добрался до околицы и, глянув пару секунд, с большой скоростью рванул обратно. По проселочной дороге к деревне направлялись немцы. Ошибиться я не мог, впереди двигался мотоцикл с тремя немцами и пулеметом на люльке, потом шел танк, «тройка», как я определил, потом гробообразный бронетранспортер, следом грузовик, классический «Опель-блиц», и второй мотоцикл замыкал колонну. По всем прикидкам, от сорока до пятидесяти немцев. Многовато, в общем.

Добежав до дома, где я встал на постой, в одном месте пришлось пригнуться, чтобы не заметили мотоциклисты, что въезжали в деревню. Вообще не боятся, ушлепки, даже разведку не провели! Влетев во двор и прикрыв калитку, я потрепал подбежавшего Шмеля, которого с собой не брал, и рванул к крыльцу дома.

– Немцы, Павел Аристархович, – пройдя сени, я распахнул дверь в избу и сообщил хозяевам эту ошеломительную новость.

Пока я одевался и собирал вещи, хозяева переваривали эту новость. В гражданку я переодеваться не стал, мелькнула мысль да пропала.

– Беги к посадке, она тебя от их глаз скроет, – предложил он.

– Срежут из пулемета, – отрицательно покачал я головой, после чего посмотрел на хозяев и сказал: – У вас самый добротный дом, офицер и часть его людей наверняка у вас на постой встанут. Угостите их. Павел Аристархович, весь самогон, какой есть, на стол, соседям тихонько шепните, чтобы тоже его не жалели. Ну, а потом, когда они уснут, уже я поработаю.

– Ума лишился, побьют они тебя!

– Павел Аристархович, я ведь не сказал, где я учусь. В осназе. Диверсант я, и мне эти немцы – тьфу. Не волнуйтесь, я справлюсь. И помогать мне не вздумайте. Помешаете только. А теперь прячьте меня, причем в таком месте, чтобы немцы нас со щенком не обнаружили и вылезти можно было тихо и бесшумно.

– Может, пса тут оставишь?

– Не, он бегать начнет и скулить, меня искать, выдаст. Молодой еще, глупый, а со мной он смирный.

– Хорошо, пошли в свинарник. Там у крыши ниша есть, ее не видно, удобно прятаться и потом легко можно покинуть.

– Вот это хорошо, спасибо, Павел Аристархович.

Мы успели выйти и пройти в свинарник, причем в тот момент, когда у ворот как раз остановился танк и бронетранспортер, так что я быстро закинул баул, сидор и Шмеля в нишу и забрался следом. Хозяин посмотрел, не видно ли меня, после чего вышел из свинарника и направился встречать гостей. Оружие у меня было в сумке, я его не доставал, просто не было необходимости, а тискать ствол, придавая себе уверенности, мне было не нужно. Нож в чехле – вот мое оружие. Да два глушителя для «парабеллума» и «вальтера» в кармане. Оружия у меня этого не было, но я специально сделал глушители, надеясь на трофеи. Главное для меня – тишина. Так и получалось, глушители есть, а оружия нет. На неподготовленный ствол их не накрутишь, резьбу делать надо, но у меня в бауле специально для этого лежал нужный инструмент, было бы оружие, а резьбу для глушителя я сделаю.

До самой темноты я лежал неподвижно, слушая шум прибывшей воинской части, в данном случае – подразделения немецкой армии. Судя по звукам, они занимались привычным делом: ловили домашнюю живность для приготовления пищи. Визжал где-то поросенок, кудахтали куры, пока им не обрубали голову. В общем, нормально они на постой встали. Так, как я и ожидал. Деревню, естественно, осмотрели, и в сарай ко мне заглянули, пришлось прижать Шмеля к себе, а то он норовил выглянуть, посмотреть, кто там зашел.

Техника, похоже, большей частью встала на главной улице деревушки, а вот один из мотоциклов вроде бы закатили во двор Павла Аристарховича. Я слышал пыхтение толкавших его немцев и шелест колес.

Неподвижно лежать пришлось до самой темноты, потом еще около часа, только после этого, оставив заснувшего Шмеля в нише, я подкрался к входной створке ворот и, ножом убрав щеколду, тихо выбрался наружу.