Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

– А это не может подождать?

– Записку напишете, что я по вашей вине задержался – то может и потерпеть.

– Напишем. Собирайся, больно уж много народу хочет с тобой пообщаться.

– Блокноты выстрелили? – понимающе кивнул я.

– Догадливый. Потом в Подмосковье поедешь, на базу осназа. Там группы партизанских отрядов для заброски в тыл противника формируются, посмотришь там на все свежим взглядом, с инструкторами пообщаешься. Есть у них к тебе некоторые вопросы, очень уж они жаждут тебя видеть. Разведка еще с тобой пообщаться хотела, но… обойдутся.

– Ох, лишенько какое, – закручинился я. – Вы мне так все планы на ближайшие дни поломаете.

– Не волнуйся, все будет нормально. Ты же меня знаешь, свои слова я не бросаю на ветер.

– Да знаю, – вздохнул я, вставая с лавки и разминаясь. – Надо нам на место постоя заехать. У меня вся приличная одежда там.

– Заедем, – кивнул майор, тоже вставая, оправляя форму и надевая фуражку, которая до этого лежала на столе. – Поехали, машина у двора стоит.

– Чего уж там, едем, – махнул я рукой.

– Не дергай! Не дергай, я тебе говорю! – услышал я в переговорном устройстве самолета вопль инструктора по пилотированию. – Плавно тяни… Так… Так… Молодец, теперь разворот, и имитируй заход на посадку…

Крепко держа в руках штурвал, я поиграл педалями и с боковым креном в развороте стал заходить на хорошо видный выложенный на земле белый знак в виде буквы «Т». Это у меня уже четвертый вылет за эти два дня. Я летаю с инструктором по два раза в день до полной выработки горючего. Такова была договоренность с директором аэроклуба, где я учился. Это единственное, в чем я попросил помочь Рогозова перед отлетом к месту службы. Он помог, поговорил с кем надо. Жаль, что майор пробыл в Москве всего три дня и улетел, очень жаль.

С момента той нашей первой встречи прошло ровно две недели, сегодня шел четырнадцатый день. Да, четырнадцатый… Надо сказать, эти дни у меня прошли очень продуктивно, но расскажу я о них по порядку.

Тогда Рогозов действительно отвез меня к Берии. Без шуток, я действительно увидел этого «маньяка» и «педофила», как писали про него наши украинские издания. Разговор у нас шел почти пять часов и закончился в восемь вечера, думаю, он бы еще продолжился, но наркому, как я понял, требовалось быть на совещании в Кремле. Первые часы ни о чем таком мы не разговаривали, Лаврентий Павлович, как он просил себя называть, велел рассказать все, что я помню с момента пробуждения в больнице после нападения бандитов, или местных киллеров, как я недавно узнал. Слушал он очень внимательно, но как мне казалось, больше изу чал меня, обороты речи и особенности разговора, хотя и мой рассказ не пропускал мимо ушей, задавая наводящие вопросы. Именно так он дважды поймал меня на недосказанности, попросив рассказывать все в полной мере. Ага, нашел идиота. Пусть и дальше так же ловит.

Под конец он хмуро выслушал пересказ допроса бандита, что участвовал в нападении на семью Ивановых, и кивнул:

– Проверим эту информацию. По выходе из кабинета пообщаешься с капитаном Ремизовым, теперь он будет с тобой работать. Расскажешь ему все о нападении и о рассказе этого бандита, пусть откроет дело о нападении на командира РККА по вновь открывшимся обстоятельствам… Я тебя выслушал, а теперь выкладывай, почему ты написал ту докладную записку о провале и окружении киевской группировки, прикрывшись фамилией погибшего командира. И без вывертов, я уже понял, что ты отлично это умеешь делать. Правду рассказывай.

Естественно, ни о какой правде не могло идти и речи, честно глядя в глаза наркому, я искренне врал ему, что просто сделал такие выводы на основе анализа обстановки и решил передать эти выводы руководству. Тот крутил носом, чуя, что я где-то ему наврал, но поймать меня за руку не смог. Мог я провести такую аналитику? Мог. Вот нарком и не смог поймать меня на вранье. К моему удивлению, это была наша единственная встреча, никакие дары и награды на меня не посыпались. Закончив разговор, нарком отправил меня к капитану Ремизову, который, как оказалось, и занимался моими поисками, и мы с ним в течение двух часов плодотворно пообщались. Только после этого меня отвезли обратно на место постоя. Ночью уже.

Наутро за мной пришла машина с Ремизовым, и мы поехали в Кубинку, где располагалась база осназа и проходили обучение парни, подобранные для заброски в тылы противника и организации там партизанских отрядов, а также уже профессиональные РДГ для диверсий на коммуникациях нацистов.