Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

– Внимание, работает госбезопасность, бандиты уничтожены! До приезда милиции просьба не покидать помещение сберкассы!

К этому времени я немного успокоился и, глубоко вздохнув, осмотрел уничтоженных бандитов.

– Ничего, не знаю, кто ты, заказчица, но чую, наши дорожки еще пересекутся, – пробормотал я и, доставая на ходу армейский бинт, зубами разорвал упаковку и поспешил к сержанту.

У того было четыре раны. Ту, что на руке, я не перевязывал, просто остановил кровь жгутом, воспользовавшись его же собственным ремнем, а рану на груди, в которой клокотала кровь при дыхании, перевязал.

– Серьезно меня? – тихо прохрипел он.

– Молчи, тебе нельзя говорить, – хмуро уркнул я, но все-таки ответил: – Серьезно. Если в течение получаса не попадешь на стол хирурга, шансов не будет.

При выстрелах большая часть прохожих попряталась, но в этот момент, к своему удивлению, я услышал вопрос за спиной:

– Я медсестра. Я могу помочь?

Мельком обернувшись и осмотрев довольно красивую женщину лет тридцати пяти в строгом платье чуть ниже колен, я молча кивнул и ответил:

– Подержите его, я спину перевяжу. Ранение сквозное.

Когда мы почти закончили, послышался топот. Народу на улице прибавилось, но никто не торопился нам помогать. Да еще из переулка выскользнули двое и поспешили прочь. Одеты они были прилично, но испуганы. Это были или жильцы домов, или они находились в сберкассе во время ограбления.

– Что тут происходит? – послышался вопрос сзади.

Снова обернувшись, я посмотрел на еще один парный милицейский патруль. Один из милиционеров, в звании младшего сержанта, подходил к нам, другой проверял возницу пролетки, подняв наган, лежавший рядом.

– Нападение на сберкассу, налетчики уничтожены в перестрелке. К сожалению, один ваш сотрудник погиб, другой тяжело ранен. Бинты есть?

– Бинтов нет, – отрицательно покачал головой милиционер и махнул в сторону переулка. – Игнат, проверь.

– Нижнюю рубаху снимай и рви. Нам еще две раны перевязать надо, у вашего сотрудника сильная кровопотеря. Нужно срочно доставить его в больницу. Та пролетка принадлежит налетчикам. Сейчас закончим перевязку, и нужно будет отвезти раненого, каждая секунда дорога… Мало у него шансов, очень мало.

Говорил я это, одновременно завязывая узел на повязке. Милиционер в это время уже скинул белую гимнастерку, положил под ноги ремень с тяжелой кобурой и мощными рывками разрывал рубаху. Промедления насчет рубахи у него не было ни секунды. Надо – значит, надо.

За две минуты мы втроем закончили перевязку. Второй милиционер в это время уже организовал народ. С помощью зрителей из мужиков он перенес в повозку погибшего сотрудника, потом так же осторожно и раненого. Он же вскочил на козлы и, стегнув поводьями коней, довольно быстро скрылся за ближайшим поворотом.

– Как тут все было? – спросил оставшийся милиционер, поднимая с земли гимнастерку и надевая ее прямо на голое тело, после чего, застегнув ремень, согнал складки назад.

Описав свое виденье ситуации, где парни выглядели героями, я пояснил:

– Не вмешаться, как ты понимаешь, я не мог, вот и пришлось… вмешаться.

– Документы есть?

– Да, есть, только в карман, как видишь, залезть не могу, руки в крови, испачкаю все.

– Я сам.

Младший сержант отодвинул ворот моего комбинезона, невольно коснувшись затвора «Виса», и достал удостоверение малинового цвета из внутреннего кармана. Быстро изучив, он вернул его на место и, отдав честь, сказал:

– Все в порядке, товарищ сержант госбезопасности.

– Сержант, у меня свои дела, поэтому я отбываю. Ограбления – это ваше дело. Надеюсь, мое имя не мелькнет в ваших рапортах. Пусть будет написано, что ваш героический патруль сам уничтожил бандитов.

– А граната?

– Была у налетчиков и рванула, выпав из руки раненого бандита, чем изрядно помогла сотрудникам милиции. Я на излечении после ранения нахожусь и не хочу, чтобы мое имя мелькало в сводках. Влететь мне за это может, серьезно влететь. Не было меня тут, хорошо?

– Раз вы так просите, попробуем что-нибудь сделать, – серьезно кивнул сержант.

– Вот за это спасибо.

Пройдя по улице до мотоцикла, я обернулся – сержант уже зашел в проулок. Быстро заведя мотоцикл, я скрылся в улочках этого района. Заехав в глухой двор, я заглушил мотор и, достав из грузового отсека мою любимую трофейную посеребренную внутри фляжку, стал отмываться. Пара капель крови попала мне на лицо, я их отмыл, глядя в зеркало заднего вида, закрепленное на руле, не забыв и про руки. Комбинезон тоже был уделан. Как мог, я почистил следы, но и так было понятно, что потребуется стирка.