Василий Сахаров - Кромка

Рюкзак был на месте и, накинув лямки на плечи, я встал на колено. Повольников добивали. Несколько человек во главе с Рокки заняли круговую оборону возле одной повозки. Еще пара-тройка бойцов — возле костра. Но больше я никого из наших не заметил. Кругом дикари, и слышна перестрелка в кустарнике. Кто-то пошел на прорыв, значит, и мне надо уходить, потому что погибать в этой глуши желания не было.

Припав к земле, я проскользнул под пологом и шмыгнул к повозкам, ползком добрался до зеленки и приподнялся. Кажется, меня не заметили.

Только я так подумал, как один из дикарей ткнул в мою сторону копьем и заверещал что-то неразборчивое. Многие обернулись на его визг, и, понимая, что незаметно не уйти, я разрядил в толпу дикарей половину рожка.

Смотреть на результат некогда. Следовало спасаться, и я рванул через кустарник. Мчался быстро. Напролом. Не разбирая дороги. Ветки били по лицу, а за спиной кричали враги. Они шли на звук, ведь я ломился, словно лось. Но, удалившись от разоренного лагеря повольников на сотню метров, я перешел на шаг и резко свернул в сторону.

Дикари промчались мимо. Пока я в безопасности. И хотя моя внутренняя суть кричала — беги, спасайся и не оглядывайся, я держал себя в руках. Уходить нужно осторожно, без лишнего шума и следов. Поэтому я обошел лагерь стороной и двинулся не к реке, куда побежали уцелевшие повольники, и не по дороге к горам. Нет. Я направился на север.

Взобравшись на невысокий хребет, я замер и осмотрелся.

Пейзаж неизменный. Горы и леса, а невдалеке горная речка. Людей не видно, и в этом месте я один. Большая часть моих проблем осталась позади, и можно начать жизнь с чистого листа. Что мне до местных жителей, повольников, каменецких сыскарей и ведьмаков? Оружие есть, а в рюкзаке сухари, вяленое мясо и пара килограмм пшенной крупы. За мной никто не следит, и дикари отстали. Так почему не повернуть на восток, перевалить через Перуновы горы и уйти? Силы и знания есть, и шансы преодолеть все препятствия — высокие. Ну а потом можно выйти к Дымно или Свалино, осмотреться и двигаться дальше, чтобы обрубить все хвосты; ни долгов, ни обязательств. С одной стороны, это хорошо, а с другой — не очень, ибо неизвестность пугала.

Примерно такие мысли были в голове после разгрома повольников и моего очередного бегства. Но вскоре я понял, что можно сбежать от Тайной канцелярии каменецкого князя, а вот от обещания доставить письмо ведьмаку никуда не деться. Перед глазами постоянно возникал образ Жаровой. Значит, следовало продолжать поиски ведьмака Вадима. Хотя чего его искать? Он у преображенцев, а до них около ста тридцати километров. Правда, можно выйти к реке и двигаться по воде, но я решил не рисковать. Неизвестно, что сейчас происходит вблизи Вольска, но дикари наверняка неподалеку. Поэтому, несмотря на зиму, снег и холод, придется двигаться по суше.

«Решено, — я набрал в грудь воздух, задержал его и выдохнул, — путешествие продолжается, и будь что будет».

Поправив рюкзак и проверив АКМС, я начал спуск с хребта…

Про первые дни похода вспоминать нечего. На открытое пространство не высовывался. Держался леса, огонь разводил только ночью и через два дня вышел к реке. Судя по карте, это Римка, приток Тихой. Через нее имелись броды, и я форсировал водную преграду. Кстати, потратил на поиск подходящего брода еще сутки и едва не утопил автомат. Но в целом перебрался успешно.

Людей по-прежнему не было. Снега немного, и температура воздуха не опускалась ниже минус пяти градусов. Хищников, которых я опасался, не видел, хотя крупные следы попадались неоднократно как на земле, так и на деревьях. Опасаться вроде бы нечего, и я продолжал марш. В день проходил около двадцати километров и на шестые сутки увидел аборигенов.

Утром вышел на опушку. Лес заканчивался, и дальше — овражистая поляна, километра три-четыре, а потом опять зеленка. На открытой местности паслись зубры, стадо в четыре десятка голов. Вокруг спокойно, и животные не дергались. Поэтому я подумал, что смогу обойти стадо стороной, пройду вдоль большого оврага и через час доберусь до следующей опушки. Но перед этим присел отдохнуть.

Я наблюдал за животными. Самки, разгребая неглубокий снег, подбирали сухую траву. Молодые телята резвились и бодались. А крупные самцы, находясь немного в стороне, охраняли свои семейства. Все мирно. Однако неожиданно самый крупный бык резко поднял украшенную мощными рогами голову, и его копыта нервно ударили по земле. А затем от леса, к которому я собирался направиться, появились люди с собаками. Они шли цепочкой и, присмотревшись, я обнаружил, что это женщины и подростки. Одеты они в полушубки и кожаные куртки, явно не фабричного пошива, и каждый держал в руках факел или собаку на поводке. Что-то мне это напомнило, и память услужливо выдала информацию. Да ведь это загонная охота! Ничем иным это быть не могло, и я не ошибся.