Андрей Величко - Остров везения

– Ладно, для начала и это очень неплохо. Кстати, гонять мух можешь только ты или подобное достижение доступно каждому? А то ко мне в палатку время от времени муравьи заползают.

– Да, ты прав, действительно не помешает проверить, в какой мере эффект зависит от индивидуальных способностей индуктора – так я называю того, кто при помощи моей аппаратуры осуществляет экстрасенсорное управление. Если ты не против, прямо завтра с утра и попробуем, а пока я внесу кое-какие изменения в схему детектирования, а то она, похоже, работает все-таки не очень.

Поначалу у меня ничего не получалось. Несмотря на работу Бориной аппаратуры, и мухи, и мокрицы, и даже бабочки единодушно игнорировали мои потуги хоть что-то им мысленно приказать.

– Пожалуй, не помешает немного увеличить размах несущей, – предположил Фишман и что-то подкрутил на своем пульте.

До сих пор все его действия на меня никак не влияли, но тут я почувствовал нечто вроде удара кошачьей лапой по затылку. И сразу после этого очередная мокрица начала вести себя как радиоуправляемая игрушка. Я даже смог траекторией ее ползания достаточно точно воспроизвести свою подпись.

– Эффект продемонстрировал главное качество любого корректного эксперимента – повторяемость, – резюмировал Боря, выключая свой пульт. – Причем у тебя, похоже, получается даже лучше. Возможно, сказываются многолетние навыки администрирования. В общем, я считаю, что все прошло неплохо.

Я в принципе был согласен со своим старым другом, но с точностью до одного маленького «но». Со мной что-то стало как-то не так. Мне казалось, что еще чуть-чуть – я вспомню что-то забытое, причем очень-очень важное.

Подобное состояние было у меня в моем первом и единственном воздушном бою над Порт-Артуром. Тогда я ухитрился забыть, что «спитфайры» летают тройками, и, сбив двоих, считал себя в относительной безопасности. Вспомнил же я об этом только тогда, когда третий «спит» зашел мне в хвост и открыл огонь. Будет жаль, если и сейчас воспоминания придут с таким же опозданием.

Вспомнить удалось только вечером. Минут пять я сидел, переваривая то, что мне открылось, а потом, буркнув: «Ну, блин, голубь сизокрылый, птица хренова», – встал и двинулся к западной оконечности бухты, где на камнях сидел Гоша и любовался закатом. Нужно было срочно поделиться с его величеством внезапно обретенной информацией.

Гоша воспринял мое сообщение довольно спокойно.

– Я в общем-то и подозревал что-то вроде этого, – заметил он. – Но, разумеется, буду не против точно вспомнить, как все это произошло в действительности.

– А может, не надо? И так все более или менее ясно. А какими именно словами тебя уговаривал тот тип – оно в общем-то и не важно, раз ты в конце концов согласился. Мало ли к каким последствиям может привести воздействие Бориной аппаратуры.

– Согласен, поэтому не будем спешить. Недели, думаю, хватит. Если гипотетический вред от воздействия на тебе за это время не проявится, то, значит, и мне можно идти тренироваться командовать тараканами.

– Не допускаешь, что это может сказаться и позже – через месяц, например?

– Допускаю, хоть и считаю подобный вариант маловероятным. Но даже тогда у меня будет около недели форы, ибо это самое неизвестно что сначала произойдет с тобой. Просто же так брать и отказываться от части своих воспоминаний я не намерен. В конце концов, они мои собственные, и я сам решаю, что мне помнить, а что забыть.

Солнечным январским утром тысяча восемьсот девяносто девятого года цесаревич Георгий Александрович вышел из своего так называемого дворца, чтобы совершить рекомендованную лечащим врачом ежедневную прогулку, благо тропинку вдоль улицы уже расчистили от снега. Господин Айканов уверял пациента, что такие прогулки обязательно поспособствуют выздоровлению. Мол, уже сейчас можно заметить определенный прогресс.

Впрочем, из его речей бесспорно следовало только то, что уважаемый доктор совсем не умел врать. Цесаревич за время болезни успел достаточно серьезно ознакомиться с литературой о протекании туберкулеза. Правда, и без всяких книжек нетрудно было догадаться, что жить ему осталось не так уж и много. Интересно, вяло подумал Георгий, а сколько именно? На два года, пожалуй, рассчитывать не стоит. Полтора? Нет, если и дальше болезнь будет развиваться с той же скоростью, то не больше года. А если развитие ускорится, то и меньше.

Маршрут прогулки пролегал по единственной улице Аббас-Тумана. Сначала вверх до конца поселка, а потом той же дорогой назад, к дому. Если идти неспешным шагом, то прогулка продлится как раз те самые сорок-сорок пять минут, что рекомендует доктор.