Андрей Величко - Остров везения

Ну и перед расставанием я добавил представителю Федерации еще немного пищи для размышлений:

– Не советую тянуть, потому как господин Джугашвили уже успел вполне легально, с регистрацией снять комнату в Москве. И даже подал заявление о приеме на работу в одно из трамвайных депо.

Пословица «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» справедлива для всех слоев общества, но наиболее ярко ее, как правило, подтверждают власти. Постоянно живущие в Федерации наверняка могут привести массу примеров того, как какая-нибудь проблема назревала годами, а никто наверху даже и не чесался. Потом ее прорывало, и вот тут-то и начиналась активность. Да и то, как правило, с опозданием на два-три дня. И с соответствующими результатами.

Хотелось бы, конечно, встать в гордую позу и сказать, что уж в нашей-то империи такого не может быть, потому как не может быть никогда… но увы. Хотя большинство читающих эти строки там не были ни разу в жизни, все равно столь бесстыдно врать нехорошо. Не мой это метод, скажем прямо. Поэтому говорю честно: подобное случается и в нашей России. Как, например, вот только что случилось.

Так уж вышло, что авиация у нас начала развиваться раньше автомобильного транспорта и делала это быстрее его. К тому же одним из первых пилотов мира был наследник престола Георгий Александрович, без которого все планы по спасению России накрывались медным тазом. Еще одним – ваш покорный слуга. Он, между прочим, тоже довольно ценная личность – во всяком случае, по моему скромному мнению. Да и племяннице Машеньке, ныне ее величеству Марии Первой, биться было совсем необязательно.

В силу вышеперечисленных причин безопасности полетов всегда уделялось повышенное внимание, я за этим следил лично. А когда надоело, создал специальный НИИ безопасности полетов, который ел свой хлеб далеко не зря. Во всяком случае, аварийность у нас была самая низкая в мире. На втором месте по безопасности полетов по вполне понятным причинам пребывала Черногория. На третьем – Германия, ну и так далее.

Однако с наземным транспортом получилось не столь замечательно. Возможно, начало этому положило первое небесно-дорожное происшествие, когда в тысяча девятисотом году второй в мире самолет столкнулся с первым в России автомобилем. Тогда совершенно явно был виноват летчик, и выводы были сделаны только для авиации.

Прошло совсем немного времени, и автомобилей стало больше. Для них приняли правила движения, потом раза три их корректировали, так что в принципе они, эти самые правила, были не так уж плохи. Вот только контроль за их исполнением немножко хромал, а наказания за нарушения и вовсе не вызывали у нарушителей никакого душевного трепета. Так уж получилось, что у нас всегда находилось куда направить карающую десницу государства и без нарушителей правил уличного движения. Именно уличного, ограничивать их область применения только дорогами мы не хотели.

Так вот, лично я давно собирался разобраться с положением дел в области соблюдения правил, но все как-то откладывал. Пока резонансное ДТП не показало, что откладывать больше нельзя.

На Невском, прямо на мосту через Фонтанку, лоб в лоб столкнулись Гучков с Пуришкевичем. Оба, естественно, ехали по осевой. Каждый превысил скорость как минимум вдвое. Ни один не был пристегнут, хотя ремни в машинах имелись. Гучков скончался на месте, Пуришкевич – в больнице, несмотря на усилия врачей. Кроме того, обломками автомобилей были задеты трое случайных прохожих, один из которых получил травмы средней тяжести, и поврежден сам мост.

Нет, поймите меня правильно – в принципе ничего против я не имел. Если бы они отъехали от города километров на двадцать, хорошенько разогнались и таранили бы друг друга на совершенно пустой дороге, я бы им только поаплодировал. Даже если бы это действо произошло на мосту – оплатил его ремонт из личных средств. Хотя, конечно, если бы столкнулись Милюков с Родзянкой, было бы еще лучше. А идеал – это классический пример, когда к нерегулируемому перекрестку подъезжают одновременно четыре автомобиля. И – хрясть!

Но посреди города, в двух шагах от царской резиденции, да с разрушениями и чуть ли не жертвами среди мирного населения – это уже перебор. Гоша подумал именно так и даже назначил по данному вопросу какую-то комиссию. Заявив, что это его дело, а не мое, так как все произошло непосредственно под его окнами. Комиссия работала всего два дня, после чего родила какие-то предложения, на обсуждение которых меня и пригласил император.