Олег Кожевников - Комкор

Надо сказать, что вид территории окружного артсклада абсолютно не изменился, ничто не говорило о том, что началась война, что в небе хозяйничают немецкие стервятники, а на земле полно вражеских агентов и диверсантов; ни одного повреждения или хотя бы маленькой воронки. Единственная еще прежняя деталь в этой мирной картине, говорящая, что где-то идет бойня, оставалась на том же месте – это два обгоревших остова грузовиков, те самые, что за несколько часов до войны забросал гранатами Шерхан. На первый взгляд не изменился и сам хозяин этого армейского эльдорадо. Гаврилов был, как и прежде, подтянут, сиял чистотой, одет по уставу, вот только глаза его были нездорово красны, и рука подрагивала, когда он протянул ее для рукопожатия, хотя последнее, конечно, можно было списать на волнение, ведь ему теперь пришлось рапортовать генералу, а не подполковнику. Но глаза… Глаза выдавали, что человек в последнее время практически не спит. Сильно волнуется, значит, о своем будущем.

О его нервном срыве говорило и то, что он стоял и нервно курил у входа в контору, когда мы подъехали, а не находился, как это бывало прежде в мирное время, в своем уютном кабинете. Небывалое дело, чтобы интендант 1-го ранга встречал посетителей склада на улице. Раньше, бывало, народ валил на склад косяком, грузовики в ожидании своей очереди стояли рядами перед конторой, а теперь кругом пусто; желающих получать боеприпасы, что-то нигде не было видно. Вот поэтому Гаврилов теперь и нервничал, ночами не спал и встречал каждого, столь редкого теперь снабженца у самого порога и наверняка выпытывал у него, что сейчас творится на фронте.

Я не стал его обнадеживать, рисуя благостные картины наших побед, но постарался некоторым образом поддержать его уверенность в своем будущем, заявив:

– Ты молодец, Гаврилов, содержишь склады в такое тяжелое время в работоспособном состоянии. Да и тогда, перед самой войной, помню, очень помог нашей бригаде. Считай, одними твоими снарядами, полученными сверх лимита, хорошо мы дали по шапке этой немчуре. Вон, видишь, за это дело мне генерала дали.

Сам Сталин приказ подписал. Подожди немного, вот расхлебаем эту кашу, и тебя отметят – я лично представление напишу.

Гаврилов несколько оживился и в унисон моим словам произнес:

– Я, товарищ генерал, как вы и приказывали, теперь выдаю боеприпасы по первому требованию представителей частей, без всяких лимитов и нарядов: вот, только что отгрузили патроны и снаряды вашим ребятам из бригады, а из документов у них была только записка командира батальона со штампом.

– Правильно сделал, товарищ интендант первого ранга, только так теперь и можно воевать. Если будем разводить бумажную волокиту по инструкциям, то уже завтра немцы войдут в Волковыск. Ты, кстати, подготовился к такому развитию ситуации, мои саперы поработали на твоем складе?

– Так точно, склады заминированы! Пункт подрыва вынесен за пятьсот метров, там постоянно дежурит мой заместитель с нарядом.

– Хорошо! Только я вижу, у тебя остались пулеметы на вышках! Ты что же, их тоже собираешься взрывать, вместе с людьми? Если сюда прорвутся немцы, то это будет моторизованное подразделение. Вы и глазом моргнуть не успеете, они уже будут здесь; физически не успеть снять пулеметы с вышек, а тем более занять с ними подходящую позицию подальше от склада, готового к взрыву. Так что придется рвать склады вместе со своими же людьми. Понял, Гаврилов? Немедленно снимай людей и пулеметы с вышек!

Побледневший интендант вытянулся и коротко ответил:

– Разрешите выполнять!

Я помедлил, обдумывая пришедшую в голову мысль, а когда она полностью сформировалась, ответил, но совершенно не то, что ожидал услышать Гаврилов:

– Слушай, интендант, сколько у тебя сейчас в наличии грузовиков?

– Только два ЗиСа. Те, что я выделил вашей бригаде, так и не вернулись назад.

– Это война, интендант! Бригада тоже потеряла много техники, а главное, людей. Но ради победы ничего не жаль. И ты, Гаврилов, не жалей! Вот и сейчас я забираю у тебя два этих ЗиСа и не только их: немцы прорываются к Волковыску, и сил 7-й ПТАБР уже не хватает, чтобы их сдерживать; нужны срочно подкрепления, но взять их сейчас неоткуда, поэтому пулеметы, вместе с расчетами, я у тебя тоже забираю.

Гаврилов попытался возразить, но я его прервал, продолжив:

– И две зенитные пушки прицепляй к этим грузовикам, будем их использовать как противотанковые орудия. Расчеты обучались ведению огня по наземным целям?