Юрий Корчевский: Пограничник против Абвера

Забрав медальон, Федор сразу отправился в отдел, к подполковнику, – объяснить, где обнаружил улику. И примету указал.

– Подожди минуту, – остановил его подполковник, – я в роще засаду устрою. Кто-то же придет за посланием…

Белый ушел, но вскоре вернулся и взял со стола медальон.

– Не открывайте! – вскрикнул Федор.

– В такой маленький предмет мину не спрячешь! – пошутил подполковник.

– А фотопленку непроявленную? – упорствовал Федор. – Лучше отправить пенал в фотолабораторию, пусть его при красном свете вскроют. Нет пленки – хорошо, а если есть – пусть проявят.

– Не подумал я как-то, – признался подполковник. – А ты молодец!

Фотографы, как и фотолаборатория, в отделе были.

Подполковник вернулся быстро.

– Нет там пленки, лист бумаги. Давай взглянем.

Они осторожно развернули туго скрученный лист папиросной бумаги – на нем были ряды цифр. Шифрограмма! Еще бы, Задорнов не дурак открытым текстом послание переправлять.

Папиросную бумагу агентура использовала часто. Она была тонкой, писать на ней удобно, а если скрутить туго, места занимает мало. Можно в маленьком объеме поместить – в том же мундштуке папиросы.

Подполковник отнес листок Иволгину, в шифровальный отдел.

– Пойдем поговорим с задержанной, – предложил он Федору, вернувшись. – Как там ее?..

– Шупикова Елизавета Климовна.

– Ну да, она такая же Шупикова, как я Ромео… Или этот, что любовницу придушил…

– Отелло?

– Вот-вот…

Допрашивали задержанную прямо в камере. Елизавета сначала отказалась говорить:

– Никого и ничего не знаю…

Но подполковник достал из кармана медальон:

– Знакома вам эта вещица? В необычном месте обнаружили – в дупле березы. А до вашего посещения в дупле пусто было. Совпадение случайное?

– Не знаю.

Но глаза забегали, почувствовала, что обложили.

– Вы с лейтенантом Задорновым знакомы?

– Нет.

– Лжете! Ладно, большого значения это уже не имеет. Как только задержим курьера, который за посылочкой вашей заявится, всех троих расстреляем. Так что времени вам осталось жить – до утра…

Вот тут лже-Шупикова сломалась. Все же психика женская не такая устойчивая, как мужская. Да еще подполковник – тот актер. Говорил спокойно, без надрыва, без угроз. Не знал бы Федор, что в руках контрразведки нет ничего, кроме медальона, – сам бы ему поверил, настолько убедителен был Белый. И про дупло, и про курьера обмолвился, и про Задорнова… Прямо Станиславский!

У задержанной сразу слезы по щекам ручьями, рыдания:

– Я не хотела, меня заставили…

– Пришли бы к нам, заявили, выдали бы все связи – вас бы даже не посадили, – прямо-таки по-отечески пожурил полковник. – Ну ладно, попытаемся смягчить вашу участь… Но предупреждаю, все зависит только от вас! Кто приносил вам информацию?

– А то вы не знаете! Сами фамилию называли! Он это, ваш офицер!

– Давайте без истерик! Протокол допроса позже писать будем, сейчас времени нет. Фамилия?

– Задорнов.

– Как давно началась связь?

– Как ваши, я имею в виду советские, с войсками пришли. Месяц где-то.

– Что вы делали с полученной информацией?

– Относила в рощу, в дупло. Это основной вариант связи.

– Кто и когда забирал почту?

– Не знаю, я его не видела никогда. Дважды были ответные послания – в таком же медальоне.

– А запасной вариант связи?

– В Великих Луках, на железнодорожной станции, – телеграфист. Его я тоже не видела никогда. Надо было подать телеграмму с любым текстом, но обязательно с пометкой внизу: «Привет от тети Клавы».

– И что дальше?

– Дальше – не уходить, ждать. Телеграфист сам ко мне подойти должен.

– Его фамилия?

– Не знаю. Сказали, если женщина будет, телеграмму не писать, а уйти и повторить на следующий день.

Подполковник выразительно посмотрел на Федора: намечалась целая агентурная сеть. И заняться ею нужно было в ближайшее время.

– Часто ли наносил визиты Задорнов?

– Раз в неделю, в десять дней. Говорил, что если я увижу его на улице, чтобы не подходила и не здоровалась.

– Понятно. Кто еще проживает в доме вместе с вами?

– Никого, я одна.

– Пока отдыхайте.

Они прошли в кабинет подполковника.

– Задорнова сейчас брать будем? – спросил Федор.

– Подождем немного, вечером или ночью к «почтовому ящику» кто-нибудь явится. Возьмем «почтальона» – еще один козырь будет. А завтра и Задорновым займемся. Полагаю, он пока не подозревает о том, что раскрыт, иначе бы в отдел не вернулся, сбежал.