Василий Сахаров - Северная война

– Когда роту давать будем?

– После проверки воинских умений твоих дружинников и степных воинов.

– А задаток за обещанные два месяца службы когда получим?

– Завтра к вечеру.

– Вопросов больше не имею.

– А у меня к тебе есть парочка.

Иван Ростиславич прищурился:

– Спрашивай, Вадим из Рарога.

– Почему ты, князь, решил за серебро воевать?

– Скажу, как есть. Допекло меня, вот и согласился послужить.

– А с Ольговичами почему на Галич не пошёл?

– А они разве туда собирались? – удивился Берладник. – Я в Киеве недавно был, так они мне ничего об этом не говорили.

«Вот так-то, – промелькнула в голове мысль. – Очередное изменение истории на лицо. В моей реальности Ольговичи пошли на Галич, и Берладник был с ними, а сейчас о нечто подобном и разговора нет. Русь, вслед за Руяном и Европой, тоже поворачивает в новое историческое русло, и я к этому имею самое непосредственное отношение. Игоря Ольговича на деньги развёл, и финансовая слабость аукнулась всему клану. Впрочем, об этом никому, кроме меня и Векомира, знать не стоит, поэтому уводим разговор подальше от скользкой темы».

– Не обращай внимания, Иван Ростиславич, это только слух, – сказал я Берладнику и задал новый вопрос: – Где свою семью оставил?

– В Смоленске.

– Хорошо. Позже ещё поговорим.

– Обязательно.

Я посмотрел на атаманов и кивнул Болдырю:

– О чём вы спросить хотите?

– Нам лошадей точно дадут?

– Точно.

– А что за лошадки?

– С конезаводов князя Никлота, прусские кони и руянские.

– То кони добрые. А что в ваших землях насчёт баб?

– Свободных нет, хотя рядом с Рарогом имеется пара трактиров, где гулящих жёнок немало.

– А на войне что?

– На войне как на войне. На своих землях никаких бесчинств, а во владениях врага погуляете от души, разумеется, если сумеете.

– Деньги на родину нам как отсылать?

– В моём владении есть фактория ладожских купцов, и через них можно отправить серебро на Русь. Обмана пока не было, все доставлялось вовремя и в целости.

– Добро. А что с припасами? Чем кормить будешь?

– Не переживайте, атаманы-молодцы, и мяско будет, и овощи, и крупы.

– А питьё хмельное?

– Только по праздникам.

– Языческим?

– Разумеется. А вы разве христиане?

– У нас народ разный. Поэтому мы на всякий случай всех богов чтим.

– Ещё вопросы имеются?

– Только по службе. Но об этом лучше завтра поговорим, когда воинов посмотришь.

– Идёт.

Ещё некоторое время мы говорили на общие темы, а потом Берладник и атаманы засобирались в путь. Им предстояло подготовить воинов, чтобы лицом в грязь не ударить, и я вожаков не задерживал.

Наёмники покинули постоялый двор, а я, глядя им вслед, подумал, что очень немногие из них вернутся обратно на родину. Потом на ум пришла старая казачья песня, которую я слышал в прошлой жизни всего один раз. И вроде бы я не казак, но песня хорошая, душевная, тягучая и поётся без музыкального сопровождения, а потому запомнилась и сама на язык легла:

Песня сложилась в голове, и я решил, что её надо записать. Пригодится. А вспомнилась она мне потому, что передо мной сейчас сидели не просто степняки-половцы, а наши степняки. Предки казаков и потомки воинов Святослава, которые берегли южные рубежи своей родины, а теперь вынуждены сидеть в Переяславле, с кочевыми ордами лукоморцев вдоль Чёрного моря бродить или наёмничать…

– О чём призадумался, Вадим? – прерывая мои размышления, спросил Василько Святославич.

– Да так, ни о чём, – поморщился я. – Вспомнилось кое-что, вот и гуляют в голове думки.

– А как тебе вожаки? – Князь кивнул на выход.

– Воины. Одним словом я сказал всё, что хотел, и старик понял меня правильно и больше ни о чём не спрашивал.

Вместе с Василько Святославичем мы позавтракали, и я прикинул свой дальнейший распорядок дня. Радим Менко в моей помощи не нуждается, он торгует и общается с новгородским посадником. Две трети дружины в городе, законная увольнительная. Старый Сокол из Ладоги появится только ближе к вечеру, и мы с ним поговорим насчёт новой партии переселенцев и киевских воинов. Значит, на несколько часов я предоставлен сам себе и могу посвятить это время отдыху или прогулке по городу. Что делать, думал недолго и решил отправиться на Торг, который является сердцем вольного города, но не один, а вместе с Дашей. Раз она моя женщина, значит, выглядеть должна соответствующе.