Виталий Храмов - Сегодня – позавчера

Я вышел вслед за остальными ротными. Они задумчиво побрели на передок, я – в тыл.

Рота моя, все 46 человек, сидели в Тарасовой яме, обедали. Я присоединился, сообщив новость о назначении меня ротным.

– Какая ж теперь рота? – удивлённо спросил один из бойцов. – И взвода не наберётся.

– И тем не менее мы – рота, – ответил я, принимая протянутый котелок с кулешом. – И воевать каждый из нас должен теперь не только за себя, но и за тех ребят, что уже не с нами.

– Это как так?

– А вот так! Теперь вы все – обстрелянные ветераны, в третий бой сейчас пойдём. На испуг вас не взять. Вот и должны мы показать немчуре, что такое отдельный чекистский батальон! Так показать, чтоб в ставке Гитлера о нас знали и боялись. Ладно, это так, в качестве политинформации. Взводные, распределить людей по взводам поровну, пополнить боекомплект, берите побольше гранат и этих, шаров горючих, ампул. Неплохо себя показали. По готовности – доложить.

– Сколько ПТР брать?

– А сколько осталось?

– Два.

– Тут и думать нечего. Оба и бери. И зачем задаёшь глупый вопрос? Сам не мог подумать? И мне не даёшь. Ни подумать, ни поесть.

Я стал в темпе заполнять желудок, не чувствуя вкуса еды, размышляя.

– Мельник!

– Я!

– Метнись по-тихому к тому оврагу. Не делай вид, что не в курсе, тебе не идёт глупый вид. Только тихо, немца, если он там, не вспугни.

– Понял, разрешите исполнять?

– Ага. Я думал ты уже там. Если немец там – остаёшься на месте. Нет – возвращайся.

Мельник нагрёб в сидор патронов, распихал гранаты, вылез из оврага. Я откинулся к земляной стене, прикрыл глаза. Но тут же меня за плёчо потряс комвзвода-раз:

– Мы готовы.

– Это радует. Слушай сюда. По данным разведки, вон в том овраге скапливается враг для удара нам в тыл. Наша задача – не просто отбить удар, а ударить неожиданно самим и уничтожить врага. Противник обладает численным перевесом, поэтому наша атака должна быть стремительной. Если не удастся быстро выйти к оврагу и закидать их гранатами и шарами с зажигательной смесью – все ляжем в этом поле. Всё зависит от скорости, ясно? Малыми группами скапливаемся вон на том рубеже, а по моей команде разом и дружно бежим настолько быстро, насколько только возможно. Пулемёты ставим на флангах, ПТР – в центре. Пришлите мне наводчиков.

Подошли расчёты ПТР, миномета и ДШК.

– Бронебойщики, из оврага могут полезть танки. Ваша задача – максимально сблизиться, занять позицию прямо вот там, видите? Это единственное место, где танк сможет подняться из оврага. Как он покажет днище, а он его покажет – бить в дно. Там броня тонкая. Ясно?

– Так точно!

Объяснил задачу командирам расчётов миномёта и двух ДШК на «мухоморах». Они тоже кивнули:

– Так точно!

– Тогда работаем!

Я схватил автомат, тоже затарился гранатами, сунул шар ампулы в противогазный подсумок (сам противогаз я оставил на складе ещё в момент получения), выскочил из Тарасовой ямы и побежал к оврагу. Моя рота широкой, но редкой цепью бежала следом.

Враг нас увидел, вернее, увидел выезжающие на фланги грузовики с красноречивыми крупнокалиберными пулемётами, понял, что их манёвр разгадан. Над редкой травой обрыва показались каски, затараторил пулемёт, но тут же заткнулся – молодец Мельник!

– Вперёд! Ура! – заорал я, побежал, вихляя, так быстро, как мог.

– Ура! Ура-а!

Овраг весь озарился вспышками выстрелов, нам навстречу стали выбегать из оврага немцы. По ним с флангов ударили наши пулемёты, косоприцельным огнём прикрывая нас, заставляя немцев прятаться. Всё-таки отличная штука ДШК – при попадании его пули враг сразу выбывал из строя – я видел, как немцам отрывало руки и головы. Красота, в смысле жуть! Начали рваться мины нашего миномёта, но пока бесполезно, ничего, пристреляются.

Я бежал впереди всех. С такой скоростью, с какой в школе и на 60 метров не бегал. И это в броне, с оружием, с раненой ногой! Три сотни метров пробежал за несколько секунд (ну, мне так показалось). Но тут как на стену нарвался – дыхания не хватило. Ушел на землю кувырком, встал на колено, дал несколько очередей в немцев. Конечно, ни в кого не попал – ствол гулял туда-сюда вслед за вздохами-выдохами. Ещё перекат, перезарядил автомат, вскочил, побежал змейкой, но уже не так резво, держа автомат на линии прицеливания, постреливая, падая, перекатываясь.

Получился встречный бой. Я читал, что это самый сложный из видов боя. Мы атаковали, и немцы тоже атаковали. Их больше, а у нас – самозарядные винтовки. Это в кино у немцев сплошь автоматы. А у этих – такие же винтовки, как и у всех – после каждого выстрела надо «передёргивать». На ходу стрелять из такой невозможно. В большей плотности огня было наше преимущество, и мы его реализовали – со всех сторон раздались крики: