Юрий Корчевский - Бездна. Впервые после бога (сборник)

Однако тут приключилась другая напасть. При покидании лодки положено надевать на ноги свинцовые «стельки» или другой груз. В спешке он забыл об этом, и теперь ноги его стремились подняться выше головы.

Владимир заработал руками и ногами, стараясь удалиться от лодки как можно дальше. Голые руки и лицо мерзли – температура воды была близка к нулевой.

Минут через пятнадцать руки его ткнулись в береговую твердь. Он осторожно всплыл и стал оглядываться по сторонам. Лодка была почти в кабельтове от него. На ходовом мостике виднелось несколько темных фигур.

Лодка давала то передний, то задний ход. Видимо, в кормовом отсеке пытались исправить повреждения и перевести рули в нейтральное положение, чтобы лодка могла идти хотя бы прямолинейно и суметь покинуть место боя.

Володя, скрываясь в воде, проплыл несколько метров, нашел расщелину, залез в нее, прополз несколько метров и выбрался из воды. Теперь с лодки его не увидят.

Он сорвал с лица маску дыхательного аппарата и вдохнул свежего морозного воздуха. После спертого воздуха субмарины он казался вкусным – дышал бы и дышал.

Рев дизелей с подлодки усилился, ветром донесло запах солярки. Звук понемногу стал отдаляться.

Владимир поднял голову. Подлодка на малом ходу уходила в открытое море. В сумерках она быстро исчезла из вида, и только какое-то время доносился звук дизелей, но потом и его не стало слышно. Наступила тишина. Полная тишина до звона в ушах.

Володя почувствовал, что замерз. Окоченели руки, ноги, голова. Только телу, укрытому от ветра, мороза и воды гидрокомбинезоном, было еще тепло.

Володя выбрался из расщелины и, оскальзываясь на снегу, стал подниматься по склону. Раз немцы вели бой, значит, здесь должны быть их враги. А враги немцев – его друзья. Узнать бы еще, где он находится и чья это земля?

Он взобрался на невысокий берег, повернул голову. Везде снег, поверхность немного холмистая. А слева – только вода плещется чугунными волнами.

Метрах в трехстах на берегу виднелись какие-то постройки. Володя направился к ним. Он ощущал пьянящее чувство свободы, радость от избавления пусть краткосрочного, но плена, и одновременно – тревогу. Кто и что ждет его на этой земле? Ведь лодка, на которой он был, не раз меняла курс, и пробыл он на ней около недели. За это время она могла уйти на большое расстояние, он мог оказаться в Гренландии, на Шпицбергене, на Медвежьем, на полярных землях своей страны, да на том же Кольском полуострове. У него не было карты и навигационных приборов, и определиться по месту нахождения он не мог.

Володя дошагал до построек. Они были частично разрушены и еще кое-где дымились. Поодаль в разных позах лежали тела убитых полярников.

– Эй, есть кто живой?

Но только гнетущая тишина была ему ответом.

Один из убитых сжимал в руках ручной пулемет Дегтярева – «ДП». Рядом с другими убитыми, коих Володя насчитал шесть человек, лежали карабины Мосина. Похоже, что разгромленная станция – советская. Это ее обстреляла подлодка, и эти люди вели ответный огонь из стрелкового оружия. Только вот слабоваты винтовки и пулемет против подлодки.

Володя перевернул убитого. Пуля попала ему в голову – ведь, кроме пушки, немцы вели огонь из пулемета.

Он обыскал одежду убитого. Документов в карманах не оказалось, только расческу нашел. Такая же картина была и с другими. Они что, сдали свои документы начальству? Но и на флоте и в армии каждый военнослужащий имел при себе личные документы.

Володя стал замерзать, гидрокомбинезон – плохая защита от мороза.

Он подошел к постройке. Полуразрушенное здание когда-то было наполовину сложено из камня, другая его половина была бревенчатой. Каменная ее часть, что выходила к заливу, была разрушена. Судя по найденным остаткам, там была радиостанция – вон и антенна валяется в стороне. Ага, получается, немцы целенаправленно разрушили метеопост и радиостанцию, чтобы лишить военно-морской штаб или Главсевморпуть информации о погоде.

Погонов или военной формы на погибших не было, но это еще не говорило о том, что они гражданские. Здесь холодно, и на убитых ватные штаны и меховые куртки – шинель и сапоги от морозов в этих широтах не защитят.

Володя прошел в бревенчатую часть здания, которая почти не пострадала. Здесь явно был жилой отсек. Койки в два яруса на восьмерых, длинный стол из дерева, шкаф, сундук. На столе портрет Сталина – куда же без него?

Он открыл шкаф. На крючке висел тулуп, внизу стояли валенки. Ему бы еще ватные штаны… Он забрался в сундук. Какие-то личные вещи, но теплой одежды не было. Придется раздевать убитых, пока не наступило трупное окоченение, а потом определить их всех в одно место. Он поймал себя на мысли, что подсознательно готовится к длительному пребыванию на станции. Чтобы отсюда уйти, надо знать, где находится он сам и еще другие станции или воинские части. Иначе в этой тундре заблудиться – пара пустяков. А сейчас его задача, дело первостепенной важности – не замерзнуть, не окоченеть. Ветер умеренный, метров пятнадцать, и мороз градусов двадцать – двадцать пять, по местным меркам, вполне терпимо, но без теплой одежды и укрытия он не протянет и суток.