Алан Аюпов - Слепой царь

— Вы пришли спрашивать, или объяснить, как выбраться из этой ловушки?

— Ладушки. — Сказал я, опираясь на перила. — Кто тут главный организатор, подойди сюда.

— Не могу, слишком тесно. Послышался прежний голос, ведший со мной беседу издалека.

Плохо. Очень плохо. Тогда придумай, дружище, как мне пройти к входным дверям?

— Зачем? Они заперты.

— Затем, чтобы открыть их и впустить свежий воздух. А потом объяснить, что и как надо делать дальше.

— Да, задачка.

После чего раздалось несколько команд. Толпа едва заметно зашевелилась, создавая видимость прохода.

— Только очень быстро. — Снова заговорил невидимка. — Начинаем расступаться от лестницы, сразу после прохода смыкаемся. Иначе кто-то задохнётся.

— Девчонки, вы пока остаётесь здесь. Матвей, бери меня за руку и быстрым шагом вперёд.

Мы спрыгнули с последней ступеньки и галопом, если так можно выразиться, помчались сквозь толпу, врезаясь в неё словно нож в замороженное масло.

— Э! — Вскричал невидимка. — Мы так не договаривались.

— А как договаривались? — Спросил я, пытаясь отдышаться и хватаясь за ручку двери.

Свежий, прохладный воздух потёк в помещение.

— Значит так, — крикнул я, перекрывая нарастающий гул. — Можете выйти, чтоб не было такой давки. Особенно ты, говорун.

И мы вышли первыми. За нами буквально повалила толпа, чуть не сбив с ног. Мы посторонились, пропуская одуревших от духоты людей, прижавшись к стене у крыльца.

— Ну, вот и я. — Сказал мужичок, подходя к нам и протягивая руку. — Николай. Николай Никанорович Кожемякин, полковник, бывший, морской десант.

— Матвей Иванович Мурзиков, охранник. — Представился Матвей.

— Во, блин! А я и не знал, что у тебя такая весёлая фамилия. — Заулыбался я.

— А это наш граф. — Представил меня охранник. — Что это означает, поймёшь чуть позже. Сейчас займёмся переброской людей. Их накормить ведь надо, напоить, жильём обеспечить.

— У вас и это есть?! — Удивился Николай Никанорович.

— Есть. И много чего другого есть. — Хмуро ответил Матвей.

Подошли девчонки.

— Больные, раненые, придавленные есть? — Спросила Генриетта.

— Да вроде нет. — Неуверенно ответил бывший полковник.

— И на том спасибо. — Облегчённо вздохнула врач.

— Где Дженни? — Спросил я.

— Я здесь. — Откликнулась девушка, подходя.

— Дженни, дорогая, мне очень жаль тебя гонять по лестницам, но видишь, что твориться?

— Вижу. — Вздохнула девушка. — Ядвига там с ног сбилась.

— А Виктор, что людей не дал?

— Дал, сам занимается, но их ведь не так уж и много.

— Матвей, — обернулся я к охраннику. — Придётся тебе вернуться. Там эти азиаты могут, чёрт знает что, устроить. Надо срочно организовать патруль или что-то наподобие.

— Мы готовы помочь. — Вмешался полковник. — Только поесть бы для начала…

— Сейчас всё вам будет. — Успокоил я Кожемякина. — Погодите чуток. Так, Дженни… Нет, Где ваша горилла?

— Здесь! — Раздалось у меня над ухом.

— Тихо ты, труба Иерихонская. Сейчас дуй наверх, сообщи Виктору, чтоб подошёл к порталу. А сам быстро назад.

— Есть! — По-военному ответил Гаврила.

— Полковник, — обратился я к Кожемякину. — Прикажи своим орлам, чтоб не отходили далеко от башни.

— А что там происходит? — Спросил тот, не обратив внимания на мою просьбу.

— Лина, в чём дело? — Спросил я.

— Стоят, черту щупают. — Ответила девушка.

— А! Ну, пусть щупают. Полковник! Отвлекись от созерцания ласок нашей преграды.

— Что там? — Спросил Николай Никанорович, указывая на людей, лапающих воздух.

— Там ограничительная черта, за которую никто не может выйти.

— Получается, мы в клетке?

— Почти. — Согласился я. — Только в очень большой клетке. И у клетки этой есть очень серьёзный изъян.

— Какой?

— Это преграда для людей, но не для диких зверей и птиц.

— То есть?

— А то и есть. Если сейчас из леса выскочит тигр или дикие кабаны, то, извините, кирдык придёт вашим людям. Об этом я и попросил Вас несколько минут назад. Прикажите немедленно отойти от барьера и держаться стен башни.

— Готово! — Сказал запыхавшийся Гаврил.

— Дженни?!

— Не кричи, я здесь. — Отозвалась девушка.

— Начинайте эвакуацию. Матвей, посвяти полковника в детали, пусть помогает. По окончании процесса, прошу всех ко мне на обед. Полковник, это касается и Вас.

— Благодарю. — Немного удивлённо ответил Николай Никанорович.

После обеда перешли в приёмную обсудить некоторые детали. Первым начал толкать речь я.