Николай Степанов - Лорд. Крылья для демона

Второго члена экипажа правитель взял с собой в город. Зруи обладал обостренным чутьем опасности. Кроме того, лорд превосходно стрелял из лука, что также могло пригодиться.

– Сумеешь попасть в окно того дома? – спросил Леонид, высадив стрелка на крыше соседнего особняка.

– Без труда, – уверенно ответил лучник.

– Планирую пробыть там не больше часа. Задержусь – стреляй.

– Будет исполнено, ваше величие.

Третий член экипажа, зверек по кличке Рыжик, остался на плече хозяина. Для острова Нуффов такой тандем являлся обычным делом – питомцы часто путешествовали вместе с хозяевами прямо по улицам. Причем поводков или ошейников на них не надевали, и попугаи, вороны, белки, кошки, мелкие обезьянки беззастенчиво использовали в качестве транспорта людей, которые и сами не возражали.

Используя наступающие сумерки и собственные способности, позволявшие внушать окружающим, что они не видят пролетающий над головами челнок, Лео сначала пробрался в город, а затем к особняку рядом с домом Гизирио. Дождавшись, когда Зруи займет указанную позицию, Царьков направился к первой цели.

Ночное зрение помогло правителю рассмотреть сверху довольно внушительную охранную полосу вдоль забора. Тому, кто решит перемахнуть через ограду, придется проявить чудеса ловкости, чтобы сначала не попасть на торчавшие из земли колья, а потом не наткнуться на едва заметные струны. Дальше за забором по углам находились четыре будки с охранниками – хозяин домика был явно озабочен собственной безопасностью.

«Ладно, стражников беспокоить не буду. Войду по-тихому».

Лео притормозил перед балконом второго этажа, заметив открытую форточку. Высадился, отправив челнок на крышу, и спросил у Рыжика:

«Дверь изнутри открыть сможешь?»

«Я суметь, я умный. Только там один человек стоять. Он убить?»

«Никого убивать не надо. Мы идем в гости, а не на битву. У нас даже приглашение имеется. И постарайся, чтобы обошлось без крика».

Питомец залез внутрь, через несколько секунд там что-то с грохотом упало.

«Ты входить», – услышал Лео и приоткрыл дверь.

За ней находилась просторная комната, скорее всего, столовая, поскольку обеденный стол, обставленный со всех сторон стульями, занимал почти треть помещения. Вдоль стены стояли два диванчика и приземистая тумба между ними, на тумбе – серебряное блюдо с фруктами и бутылка вина. У противоположной стены возле шкафа лежал мужчина с беретом художника на голове. На полу валялись палитра с красками и мольберт с холстом.

«Ты что наделал?!» – возмутился Царьков.

«Ваза со шкаф упасть на голова. Он не кричать. Я не убивать».

«Ну да, а если мужик ума лишится, то виновата ваза. Ее ведь могли и полегче сделать, или шкаф пониже соорудить», – сыронизировал Леонид.

«Вот», – полностью поддержал хозяина Рыжик.

«Как здорово мы в гости заходим. Ни «здравствуйте», ни «как поживаете». Зачем? Сразу по башке тяжелым тупым предметом и вперед. Эй, ты куда?»

«Там еще есть».

«Кто?»

«Другой люди».

«Так, прыгай на плечо и сиди тихо! – приказал правитель. – Мы ведем себя мирно».

Лео наклонился к упавшему, положил рядом с ним шест и провел ладонью над головой пострадавшего. Короткий сеанс исцеления, и мужчина зашевелился.

– Как самочувствие? – поинтересовался Царьков. – Голова не кружится, в глазах не темно, рвотных позывов не ощущаешь?

– Пока не знаю, – ослабшим голосом произнес тот. – А вы кто? Лекарь?

Прибывшие с острова Руххов сняли накидки еще в полете. Теперь они походили на обычных зажиточных горожан, по крайней мере, в глазах людей, не имевших способностей. Впрочем, немногие из родовитых лордов могли определить истинный титул Леонида.

– Почти. Ты встать сможешь?

Художник поднялся. Одежда была испачкана красками, но потерпевшего волновала лишь неоконченная картина, которая, к счастью, не пострадала.

– Хвала Наднебесному, она цела!

Художник поднял мольберт с холстом, поправил берет, взял кисть и впился взглядом в блюдо с фруктами, словно и не было неожиданного падения вазы на голову.

– Раз у тебя все в порядке, не подскажешь, как мне найти господина Гизирио?

Царьков оперся на свой шест. Он ничем не походил на лекаря, особенно одеждой, но взгляд художника, стоило тому снова установить мольберт, был накрепко прикован к фруктам на подносе. Ничего другого он видеть не желал.

– Отца? – переспросил испачканный красками мужчина. – Он, как всегда, у себя в кабинете с бумагами сидит.