Виктор Тюрин - Хочешь выжить – стреляй первым

Некоторое время перебирал в памяти картинки сегодняшнего дня. Перед глазами проплывали лица, жесты, слова. Между ними всплывали более мелкие детали. Обломанные и грязные ногти рук охранника, сжимающего винчестер, темные пятна пота под мышками помощника шерифа, пыльные маски лиц с прочерченными дорожками пота двух ковбоев, встреченных по дороге и остановившихся, чтобы поглазеть на меня, затем картинки стали расплываться, куда-то проваливаться, вслед за ними провалился в сон и я.

Проснувшись от резкого грохота, ударившего по ушам, я открыл глаза. Тьма. Свист каменных осколков, выбивающих на стенах неровную дробь на фоне тяжелого грохота от катящихся по полу обломков каменной стены. Только прислушавшись, я разделил общий шум на отдельные звуки. Это были выстрелы и крики людей, идущие снаружи. Глаза, привыкнув к темноте, различили фигуры бандитов, стоявших у дальнего конца решетки. Одна из них обернулась. Голос Джесси спросил меня:

– Ты как, Джек?! Не задело?!

– Все хорошо!

– А наших законников, похоже, уже черти в аду встречают! – с нескрываемым злорадством воскликнул он.

Встав, я подошел к решетке. При неярком свете луны, падавшем из окна, были видны следы разрушения, нанесенные взрывом, который буквально вынес часть глухой стены офиса шерифа. Сила взрыва была такова, что разнесла в щепки оружейную стойку, разбросав ее куски вместе с искореженным оружием по всему помещению. Возле письменного стола, рядом с опрокинутым стулом, ничком лежало тело человека. Кто это был, понять было трудно. Неожиданно раздавшийся протяжный стон где-то в стороне стола привлек мое внимание, и я не сразу заметил, как сквозь дыру в стене проскользнул человек с двумя револьверами в руках. Не обращая на нас никакого внимания, он подбежал сначала к лежащему ничком человеку. Мгновение всматривался в него, затем двинулся дальше, направляясь к стонущему человеку, а уже в следующую секунду огонь полыхнул у дульного среза одного из револьверов, резко оборвав стон раненого. После чего бандит, всматриваясь в полумрак и чертыхаясь вполголоса, стал искать ключи. Найдя, подбежал к решетке. Щелкнул замок. Дверь распахнулась.

– Не надоело вам, парни, жрать казенные харчи?!

Не зная, кто передо мной, я предпочел молчать, зато мои сокамерники, успев разглядеть его, заорали в один голос:

– Майкл Уэйн! Гореть мне в аду, если это не Большой Майкл!

Тот, не обратив никакого внимания на их бурный восторг, просто сунул впереди стоящему Форду в руку револьвер и сказал:

– На коней, парни! Задайте жару этим жирным грязным свиньям!

Следом за Фордом из камеры выскочил Бойд.

– Ну что, Джек, заждался?!

– Есть немного! – я старался говорить коротко, чтобы не выдать себя произношением.

– Руки, ноги целы. Голова на месте, – пробасил здоровяк, оглядев меня. – Давай за мной!

Быстро и ловко для своего массивного тела развернувшись, он скользнул в серый туман, отдающий кислым запахом взрывчатки, стоявший в проломе. Я двинулся следом. Не успел выбраться наружу и сделать пару глотков ночного воздуха, особенно свежего и бодрящего, после затхлой камеры, как раздался нетерпеливый голос Уэйна, откуда-то слева:

– Пошевеливайся, Джек!

Не успел я развернуться на его голос, как неподалеку раздался взрыв, заглушивший все звуки вокруг, но уже через секунду треск выстрелов и крики людей разразились с новой силой.

– Джек! Дьявол тебя побери! Быстрее!

Только я успел подбежать к Майклу, уже сидевшему в седле, как о грудь ударился, отозвавшись в ней вспышкой боли, тяжелый и упругий сверток. Я даже не успел понять, что это, как руки сами развернули его – и через минуту оружейный пояс лег на бедра. Привычным движением сдвинул кобуру ближе к животу. Сунул ногу в стремя – и я в седле. Затем сунул руку в седельную сумку и вытащил обрез. Взвел курки. Все это я проделал автоматически, не осознавая своих действий.

– Как в старые добрые времена, Джек.

– Точно, Майкл.

– Уходи! Встретимся на ранчо Педро. Удачи тебе, Джек!

– Удачи, Майкл!

Развернув коня, я направил его в ночную темноту. Проскочив мимо нескольких деревянных строений, я уже был готов исчезнуть в ночи, как слух, обостренный до предела, уловил топот копыт чужой лошади, тело сразу напряглось, готовое к действию. Попридержав коня, я начал медленно поднимать обрез.

«Кто предупрежден – тот вооружен», – всплыла в моей голове латинская поговорка. В этот момент из-за угла показался всадник. Не раздумывая ни секунды, я выбросил вперед руку с обрезом и выстрелил ему в грудь. Раздался грохот, дробовик резко дернуло вверх. В воздухе поплыло облачко дыма, тут же подхваченное ветерком. Противник тоже был готов стрелять, но потерял секунду, пытаясь определить, кто перед ним: друг или враг. У меня не было подобных сомнений, так как в друзьях я здесь никого не числил. Его лошадь, дернувшись от грохота выстрела, испуганно заржав, встала на дыбы. Тело всадника долю секунды сопротивлялось падению, затем, обмякнув, скользнуло по боку лошади и рухнуло на землю. Лошадь подо мной испуганно рвалась прочь, сдерживаемая только удилами. Отпустив поводья, дал ей волю. Некоторое время за своей спиной я еще слышал крики, беспорядочную стрельбу, лошадиное ржанье, но со временем звуки затихали, пока не пропали совсем, оставив меня наедине с ночью и звездами.