Михаил Иванов - Попытка контакта

Местные явно удивились вопросу.

– Вполне, – ответил за всех Мешков.

– Я имею в виду: тут водится рыба, которую нельзя есть – ядовитая, например?

– Не слыхал о такой.

– Я тоже.

– В таком случае, господа, я сейчас угощу вас свежевыловленной рыбой.

И с этими словами дракон двинулся к выходу из пещеры. Первым за ним пошёл Неболтай. Оба офицера чуть отстали. Всеми троими двигало любопытство, но казаку было интересно плавание, а флотские желали увидеть полёт.

Любознательность получила полное удовлетворение. Дракон даже не подпрыгнул – легко поднялся в воздух, развернул не такие уж огромные крылья и без всяких взмахов пошёл по косой линии вверх. Он отлетел не далеко (по оценке Семакова, не более двух кабельтовых), когда углядел добычу, стремительно пошёл к воде, складывая крылья, и нырнул, а когда снова появился на поверхности, в когтях билась крупная, по меркам людей, рыба.

Прошло не более шести минут, как дракон приземлился у входа в пещеру.

– Как это здесь называется?

– Лобан, – без раздумий выдал Семаков. – Хорош, фунтов на десять с лихом.

Казак подтверждающе кивнул.

– Так я сготовлю? – предложил дракон.

Это был ещё один повод для удивления.

– Вы хотите сказать, господин Таррот, что едите жареную рыбу?

– Скорее запечённую.

– Нет уж, пусть эту рыбу приготовит Тифор, – твёрдо заявил Малах. – Вы не могли этого знать, господа, но у драконов вкус в солёности отличается от человеческого. Они соль почти не едят. А у нас кое-что есть к этой рыбе.

Тут на каменный стол была выставлена бутылка.

– Настоящая водка! – торжественно объявил командор. – Её Хаора делала, не кто-нибудь. Между прочим, тоже изобретение Професа.

Этой фразой Малах, сам того не подозревая, пустил весь дипломатический план вразнос.

– Простите, кого?

– Професа. Того самого человека, кого мы разыскиваем. Ну, полное имя Профес-ор, но его чаще звали сокращённо. Или просто командир.

Моряки обменялись взглядами. Потом Семаков осторожно спросил:

– Профессор – это понятно, а имя у него какое?

Насторожились все иноземцы, кроме Тифора, который в тот момент на площадке чистил рыбу.

– Это его имя. Так он себя называл, – медленно произнёс Малах, уже чувствуя неладное.

Последовал ещё один обмен взглядами.

– В русском языке нет имени Профессор, – негромко сказал князь.

Почему-то Мариэла кивнула. Жест заметили все, но поняли лишь её товарищи. Местные не могли этого знать, но маг жизни только что проверила слова на правдивость – и убедилась в ней.

– Он так себя называл? – переспросил Семаков.

– Да.

– Наверное, у него были причины скрывать своё настоящее имя, поскольку у нас это слово означает учёное звание. Но лишь по профессорскому рангу найти человека будет совсем не просто. У нас принято таких именовать по званию с добавлением фамилии, например, профессор Иванов. Но профессоров в России немало. Всех проверять? Как?

– Есть ещё кое-что. – Малах извлёк из саквояжа лист бумаги.

На нём красовался портрет, сделанный по памяти Каридой. Все, знавшие Професа в лицо и видевшие эту работу, твердили в один голос, что сходство несомненно.

Бумага пошла по рукам. Все трое гостей отметили, что на портрете изображён мужчина, возраст старше среднего, с бородкой и усами, волосы, похоже, с проседью, узкое лицо, чуть заметная насмешливая улыбка, особых примет нет. Да, с этим искать будет непросто.

Все трое гостей в один голос заявили, что этого человека никогда не видели, – и не соврали.

Весь план беседы полетел к Тёмному в обиталище. Путешественникам между мирами пришлось импровизировать. Это взяла на себя Мариэла.

– Видите ли, мы разыскивали этого человека не просто так. Там, в нашем мире, у него остались жена и сын – ну, тот уже взрослый. Кроме того, мы и раньше очень нуждались в его знаниях: он руководил очень многими. А сейчас особенно нуждаемся. Дело в том, что магический прибор, который помог нам добраться до вашего мира, испортился. Сейчас он может переправлять между мирами нечто небольшое… – ладони женщины отмерили три-четыре вершка, – вот такое в поперечнике. То есть люди не пройдут. Починка прибора возможна, но это дело очень дорогое и долгое – может, год, возможно, и больше. Мы надеялись, что ум Професа найдёт выход из этой ловушки.

Казак помалкивал, а от его товарищей посыпались вопросы:

– Вы полагаете, что он снова переместился в наш мир?

– Точно этого никто не знает. Тут сработала какая-то особо мощная, к тому же чужеродная магия.