Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Ликвидация

Полк, пройдя без отдыха по лесным дорогам почти 20 километров, к вечеру оказался на берегу какой-то реки. Как часто бывало, заночевали в лесу. Спать легли на голодный желудок, а утром, напившись «чаю», снова двинулись вперед. К середине дня вышли на поляну, на которой стояло две больших и несколько маленьких хозяйственных построек, возле которых никого не было видно. Как всегда в подобных случаях, вокруг поселка выставили охранение, а личному составу приказали расположиться в лесу в километре от опушки. Вскоре был задержан и доставлен в штаб мужчина средних лет, представившийся Степаном. Он с опаской вышел из леса и, постоянно оглядываясь, проследовал к сараю одного из домов, где его и схватили. Показав дежурному командиру паспорт, мужик рассказал, что это хозяйство его семьи и брата. В поселок он пришел за продуктами, спрятанными в сарае. Еще он сказал, что в деревушке, расположенной в 10 километрах выше по реке, находится штаб какой-то немецкой части, охраняемой отрядом моторизованной пехоты. Для командования полка эти сведения были очень важны, а для нас имело значение совсем другое – упоминание о продуктах. Уже через полчаса почти вся наша рота, несмотря на категорический запрет командования, вовсю шуровала в брошенных домах и сараях, а к лесу потянулась цепочка солдат, нагруженных мешками с зерном, картошкой и другими продуктами.

В это же время, проанализировав сложившуюся обстановку, командир полка дал команду готовиться к маршу, проработать вариант обхода деревни, занятой немцами. Степан, хорошо знавший местность, обещал помочь провести наиболее безопасным маршрутом полк к нашим. Он хорошо справился со своей задачей, и к утру мы без приключений достигли деревни, где стояли наши части, и сразу же включились в подготовку оборонительной линии для отражения приближающегося противника, о котором нам сообщили. Особенно плохо было по ночам. За месяц нам довелось лишь один раз провести ночь в тепле и под крышей. Этому препятствовало многое. Чаще всего мы останавливались на отдых вдали от населенных пунктов – в лесу или в окопах. Для размещения на ночь, например, личного состава только одного батальона требовалось не менее пятнадцати-двадцати домов, которые не всегда можно было найти в небольших деревнях. Вот и приходилось в мороз строить землянки, накрывая их ветками, досками и другими подсобными материалами. Солдаты устраивали себе подстилку из лапника, веток других деревьев или сена, подкладывали под голову вещмешок и укрывались шинелью. Разводить костер ночью обычно не разрешали, а днем чаще всего не было времени…

…Выбили мы немцев из Крулевщины. Бронепоезда ушли дальше на Полоцк и Глубокое, а нам командование дало приказ занять оборону. Окопались за селом в лесу у дороги на Полоцк и село Ивановщину. Тяжело было это сделать, снег по пояс, земля мерзлая, но надо. Это все понимали, потому и закапывались изо всех сил. Благо кирки и лопаты имелись в большом количестве. Через день-другой наш батальон отвели назад на станцию. Память об этом селе не сотрется до смерти.

Почему? Во-первых, мы роскошно отдохнули здесь в ожидании пополнения. Нашему отделению достался сухой, чистый, просторный деревянный дом. После войны мне пришлось останавливаться во многих гостиницах Советского Союза, в том числе в цековских номерах «люкс». Жил в гостиницах за границей. Но, честное слово, такого блаженства, какое испытал в Крулевщине, нигде и никогда не испытывал.

Спали на полу, на соломе, словно под нами не деревянный пол и солома, а перина из лебяжьего пуха. Тепло, ни ветра, ни дождя, ни снега. Благодать-то какая – после снежных окопов, ледяных «пеналов», грязи и воды в окопах. Не удастся мне передать то поистине волшебное состояние тела и души от столь внезапно свалившегося ощущения уюта. Оно невыразимо.

Во-вторых, по два раза в день получали бесподобную трапезу. Нам доставляли в термосах либо суп-пюре гороховый, либо кашу. Плюс к этому – обалденный вкус и запах консервированной, в жестяных баночках, колбасы или копченого консервированного, нежного, словно тающего во рту, бекона. Разве можно забыть все это?! И учтите, что это после лагерной баланды, кусков замороженной конины, многих дней голодания! Нет, конечно! Лица бойцов просветлели, стали округляться, розоветь. А что еще надо солдату? Ел вдоволь, спал вволю.