Юрий Киселев - Лестница Бога. Обретение магии. Часть 2. Новая жизнь

– Даже так?

– Видишь ли, в отдельных вопросах мой матриарх мне доверяет, и я стараюсь оправдывать ее доверие. К тому же она боится перегнуть палку.

– Что значит – перегнуть?

– Если перегнуть палку – то она ломается. В моем мире есть такая поговорка.

– То есть ты сломаешься?

– Не я, а мои отношения с ней как с матриархом.

– И что может грозить вашим отношениям? Она решит изгнать тебя из клана? Ты этого боишься?

– Как раз этого я и не боюсь – я не всегда был в клане Лерой. Жил раньше без клана, смогу прожить и в будущем. Литэйла боится, что я уйду сам, если она попытается заставить меня сделать то, что идет вразрез с моими понятиями о чести и достоинстве. Продажа людей – одно из таких понятий. Все люди от рождения свободны и только они сами имеют право определять, кому служить и кому подчиняться. Поэтому я и рекомендую тебе поговорить сначала с Мидо.

– И что я ему скажу? Что перспективы карьерного роста в моем клане для него значительно выше?

– Карьера и связанные с ней блага Мидо не интересуют. Вернее, интересуют, как любого достаточно здравомыслящего человека, но в жизненных приоритетах стоят далеко не на первом месте. А вот чувства неравнодушной к нему женщины могут и склонить чашу весов…

– Спасибо за совет, с Мидо я поговорю обязательно. Но, раз ты сам затронул эту тему, скажи – что ты станешь делать, если обстоятельства вдруг вынудят тебя уйти из клана?

– Должность матриарха не дает тебе покоя и за дружеским столом? – усмехнулся Андрей. И, видя неожиданно прорезавшееся на лице задавшей слишком личный вопрос женщины смущение, поспешил ответить, опасаясь проявлением недоверия разрушить только–только установившиеся неформальные отношения:

– Чтобы уйти, мне потребуются крайне веские основания – я привязан к клану не только рядом добровольно взятых на себя обязательств, но и своей семьей. Тут госпожа Литэйла неплохо постаралась…

– А все же?

– Скорее всего, для меня почти ничего не изменится. Продолжу преподавать в академии… Придется построить новый дом для моей семьи и новую школу – существующая принадлежит клану.

– А дом со школой тебе зачем? Кстати, твои жены – клановые и, скорее всего, в случае твоего ухода останутся в клане. Если ты уйдешь, матриарх подыщет каждой из них нового мужа. А в школе – кого тебе учить?

– Не знаю, как по поводу моих жен – возможно, ты и права, выбирала их для меня матриарх, мало интересуясь как их собственным, так и моим мнением. Однако я почти уверен, что вместе со мной клан покинут практически все мои ученики. Лерой лишатся и пилотов, и охранников.

– Ты серьезно?

– Такой вариант наиболее вероятен, хотя часть людей, возможно, останется. Скорее всего, в клане останутся те люди, которые в школе недавно и еще не успели проникнуться ее духом.

– То есть, решив покинуть клан, ты практически обескровишь Лерой?

– Не совсем так. Лерой – в первую очередь сельскохозяйственный клан с прочными связями и древними аграрными традициями. Мои ученики составляют весьма незначительную часть от общей численности клана – менее одной сотой.

– Однако самую боеспособную.

– Не могу отрицать очевидного.

– И все эти люди согласятся лишиться клана?

– Зачем лишаться? Мои ученики создадут новый клан. Процедура достаточно простая и окажется, скорее всего, простой формальностью.

– И ты в нем станешь патриархом?

– Скорее всего. Я не стремлюсь к власти, но если меня попросят – отказываться не стану, хотя есть у меня на примете несколько подходящих на должность руководителя клана кандидатур. Кстати, Мидо вполне мог бы потянуть бремя патриарха – его бы чуть–чуть подучить и поднатаскать в клановых интригах.

– И Литэйла об этом знает?

– Думаю, догадывается – она очень умная женщина, и не зря занимает кресло матриарха. В здравомыслии и проницательности ей не откажешь. Я в самом начале нашего знакомства предупредил ее, что манипулировать моими учениками руководству клана не удастся – для адептов моей школы не будет авторитетов, кроме собственной чести и пути воина. Воин не боится даже собственной смерти – так с чего бы ему опасаться гнева какого–то матриарха?

– А какое место среди твоих учеников занимаешь ты?

– Я их учитель, и этим все сказано. Учитель – больше, чем матриарх, так как со своими учениками у меня общность не по должности, а по духу.

– Теперь становится понятным твое поведение на переговорах… С матриархом Ойхо ты говорил на равных. Говорил с позиции силы. Так разговаривать можно только тогда, когда не просто знаешь, но еще и чувствуешь себя равным своему собеседнику. Со мной ты тоже разговариваешь, как с равной. И если твой ученик по характеру такой же, как и ты – не вижу ничего страшного, если он станет говорить на равных с матриархом. Думаю, мы сможем с ним ужиться.